Аналогичный мир

Старцев кивнул. Да, что Бредли, что Трейси умеют расположить к себе, избегают явных конфликтов… разумеется, в интересах дела, своего дела. Конечно, контракт Трейси — это просто бумага. Их отношения намного сложнее. Не исключено, что наедине ведущим становится Трейси, а Бредли у него ведомым. Но на людях… Лендлорд и его ковбой. Игрок и его телохранитель. А каковароль Бредли, когда Трейси — киллер? Посредник на переговорах? Мозговой центр? Не исключено. Но это настолько слаженная система, что парни не нужны. И не станет Бредли для… уголовных дел брать исполнителей со стороны. Они и сами со всем таким справятся. Но парни составляют свою систему. Такую же? Нет, там другие отношения, чем-то схожие, но другие. Итак, две пары. Шулер и киллер, спальник и лагерник. Интересно… Но парней в городе уже нет. Исчезли. Получили справки и… на следующий день их уже не видели. И ведь всё логично, всё обоснованно. Ладно. До Бифпита надо поспать. Бредли подкинул работёнку. Клады. Что он нашёл в своём имении, что ему понадобилось законодательство по кладам? Или он что-то из выигрышей хочет выдать за клад? Интересный ход. Он ведь интересуется камнями, а там… там возможны очень разные нюансы. И с парнями этими, массажистами… Наверняка спальники. Откуда у Бредли с ними связь? Через индейца? Другого варианта нет. На что рассчитывает Бредли? Зачем ему это нужно? "Мои друзья просили помочь им". Ладно, посмотрим, а пока — спать.

Джексонвилль субботним вечером немноголюден. Эркин шёл быстро, как-то заново оглядывая знакомые улицы. Да, после Бифпита… там цветных не то что больше, но держались те иначе. Здесь нарвёшься там, где в Бифпите и не посмотрели бы на такую мелочь. Ладно, завтра в Цветной пойдём, всё узнаем.

Подходя к дому Андрея, он замедлил шаг. Но Андрей заметил его первым и свистнул. Эркин поднял голову и увидел его. Андрей латал крышу.

— Подваливай! — и призывный жест.

Эркин вошёл в сад и по лестнице поднялся к Андрею.

— Я знал, что придёшь, — Андрей говорил камерным шёпотом.

Эркин улыбнулся и кивнул.

— Ну, как у тебя? Нормально?

— Да. С дровами в сарае разобрался.

— Я тоже. Крышу вот попортило за лето, надо же сделать. Хоть и без работы снимаю, а всё-таки…

— Ну, понятно, — Эркин прижимал жестяной лист, пока Андрей закреплял его. — А то на тебя же и лить будет, — добавил он невинным тоном.

Андрей подозрительно посмотрел на него, но промолчал.

— Завтра в Цветной пойдём.

— Дело. Посмотрим, кто цел. Слушай, а бутылки мало будет.

— На халяву всегда мало. Посмотри. Всех денег с собой не таскай.

— Ты что? — Андрей даже молоток опустил на мгновение. — Охренел? Или меня за фраера держишь?

— А язык подвязать не хочешь?

Андрей загнал очередной гвоздь, пристукнул его для верности и вздохнул.

— Это ты верно. Отвык я таиться.

— Я тоже, — невесело усмехнулся Эркин. — Я вот шёл к тебе… В Бифпите легче было.

Андрей кивнул и улыбнулся.

— Там мы временно были, вот там и было легко. А здесь…

— Здесь надо наперёд думать, — закончил за него Эркин. — Этот край подбей.

— Ага. Надо будет гудрона достать, залить, а то всё равно потом течь даст.

Эркин пожал плечами. Здесь Андрей знает лучше. Молча они доделали крышу. Вышла хозяйка, посмотрела на них и, что-то тихо ворча, ушла в дом. Вернулась спустя несколько минут и поставила на стол в углу террасы кувшин с молоком, два стакана и тарелку с хлебом. И ушла, ворча уже чуть громче об оглоедах и охламонах.

— Во, — рассмеялся Андрей, — как начала вчера, так и не останавливается.

— Ну, так и ты… — усмехнулся Эркин.

— А что, конечно, ослабнуть заводу не даю, подкручиваю. Пошли, полопаем.

— Мг.

Они слезли с крыши, Андрей собрал в ящик инструменты и унёс его в дом, бросив через плечо:

— Садись, я мигом.

— А руки…?

— А! Вон висит.

Рукомойник — такой же, как у Жени — висел на столбе в другом углу террасы. И так же под ним ведро для грязной воды. Пока Эркин мыл руки, вернулся Андрей с новеньким, купленным в Бифпите полотенцем.

— Мыло, смотрю, тоже твоё лежит.

— А я им только и пользуюсь. У неё свой на кухне. А так, пришёл и сразу умылся.

И зимой так будешь?

— Зима здесь мягкая, не разорвёт его.

— Чего? — удивился Эркин, — вытирая руки.

— Не знаешь, — удивился его удивлению Андрей. — Ладно, поедим и расскажу.

Они не спеша спокойно пили молоко, заедая его чёрным "русским", как его назвал про себя Эркин, ноздреватым хлебом.

— Соскучился я по чёрному, — Андрей умудрялся говорить и есть одновременно. — Ну и сгонял с утра на Мейн-стрит, знаешь, там от кондитерской через три налево, дом…

— Они что, тоже пристройку сделали?

— Нет, просто окошко сбоку. Постучишь, дашь деньги, и тебе, — Андрей невесело усмехнулся, — выкинут. Ну вот, когда мороз сильный, вода льдом делается, и льдом её больше. Если закрыто со всех сторон, разорвать может. Ну, тесно её станет, понимаешь?

— Понимаю, но… не видел и не слышал даже.

— Слышаять-то я слышал, — кивнул Андрей, но… мне это ещё в школе рассказывали. Посмотрим. А то к себе в комнату заберу.

— У тебя комната своя?!