Анарео (СИ)

Магия исчезла также внезапно, как появилась. Грета, стремительно бледнея, рухнула на пол.

Рист тяжело поднялся, едва дыша, тряхнул головой, пытаясь выдворить оттуда назойливый звон.

* * *

Антар очнулась скоро — должно быть, силы её возвращались куда быстрее, чем предполагал страж. Отчаянным жестом скомкала в кулаке кусок простыни.

Рист дотронулся до тёмных волос и осторожно погладил девушку по голове.

Безумный блеск в глазах уступил место безысходности и она разрыдалась. Так плачут маленькие дети — навзрыд, безостановочно, неутешимо.

Страж почувствовал облегчение. Это было намного лучше, чем жуткая, ненормальная жажда мести, заглушающая все инстинкты, увиденная им полчаса назад.

Он молча гладил её по голове, а когда Грета начала всхлипывать, просто лёг рядом и обнял, как маленькую, потерявшуюся девочку.

И сам не заметил, как начал говорить.

Он говорил долго: об отрывках детских воспоминаний, коротких и неуловимых, о своём учителе Вересе, о странной жизни стражей, и, наконец, об отце Греты — презисе Тиуре.

…Антар давно уже затихла, и слушала его, не отрываясь, а он все говорил и говорил.

Когда Рист смолк, она отняла заплаканное лицо от его груди и приняла эстафету.

«Может, не стоит?» — хотел сказать Рист, но язык отказался слушаться.

Грета говорила много, изредка останавливаясь — видно было, что признания даются девушке тяжело. Но ей нужно было, нужно, чтобы кто-нибудь выслушал, кто-нибудь понял и разделил с ней прошлую боль.

Страж слушал молча, в тяжёлых местах сжимая хрупкую ладонь в знак поддержки.

— Расскажи… — Грета твёрдо взглянула на него. — Я хочу знать, как они…

Увильнуть — означало разрушить тонкий мост едва обозначившегося доверия, откинуть ее обратно, в бездну безумия мести.

И страж заговорил снова.

* * *

— И что теперь? — тихо спросила Грета. — Нам ведь нельзя в столицу?

Рист покачал головой.

— Я пока не знаю, что там происходит. Полагаю, нам лучше переждать здесь.

— А чей это дом?

— Одного моего хорошего друга, — хмуро ответил страж. Ему не хотелось говорить сейчас о Крине.

— А этот друг… он не донесет на нас?

— Это вряд ли, — усмехнулся страж. — Он сам в бегах.

Тишина длилась недолго.

— А как мы снимем браслет?

Вот оно.

— Распилим, — отшутился страж, внимательно глядя на собеседницу. Ему очень хотелось бы знать, сколько у них есть для этого времени, но Грета задумчиво разглядывала низкий потолок.

— Поскорее бы, — протянула она.

Риста встревожила эта фраза.

— Почему?

— Последний раз… Ну, сейчас, когда я его использовала. Мне показалось, что меня будто утягивает на ту сторону… Грани.

— У меня к тебе будет просьба, — сказал страж. — Не используй браслет, пока мы не найдём способ разобраться с ним.

Ему пришлось повторить дважды, прежде чем она услышала.

— А если…, если кто-нибудь нападет на нас? — тревожно спросила Грета.

— На этот случай у тебя есть я, — прозвучало неубедительно. Как он мог что-то обещать, после того, как допустил случившееся?

Антар молча разглядывала браслет.

— И всё же… — она виновато посмотрела на Риста. — Если вдруг…

Лампа, стоявшая на столе, качнулась и опрокинулась на пол, разлетевшись на крупные стеклянные осколки. С полки, прибитой на стене, упало несколько маленьких глиняных кувшинчиков. Среди черепков на полу рассыпались засушенные Криной травы.

Грета испуганно переводила взгляд с обломков на стража.

— Что это?

Рист не успел ответить — его опередили.

Словно из-под земли донесся страшный гул. Он все нарастал, пока не превратился в оглушительный рев.

Девушка села на кровати.

— Что это? Что это такое, Рист?

Слова её потонули в грохоте. Земля содрогнулась и горько застонала.

Глава сорок шестая

Осенний холод, впущенный через распахнутое окно, морозил комнату, но Лита не обращала на это никакого внимания — лишь куталась потеплее в старую шерстяную шаль.

Она так и не сомкнула глаз с тех самых пор, как прочитала последнюю запись Анастасии. Ровные, аккуратные строчки невольно разбудили в ней воспоминания двадцатилетней давности.

Вместо тёмной улицы Лита видела рваное, тяжёлое покрывало огня; вместо шелеста ночного ветра слышала треск горящих перекрытий. Пламя металось, выбрасывая в чёрное небо столп искр; кто-то, крепко обхватив сзади, держал кричащую женщину.

Затем погребальный костёр обвалился и затих. Она, словно наяву, стояла на пепелище собственного дома.

Очнулась женщина только тогда, когда по ставням забарабанил дождь. Ветер усилился, и теперь швырял холодные капли ей прямо в лицо.

Лита прикрыла окно и оставшуюся ночь просидела за столом.

* * *

В постель она легла, когда блеклое утро серым полумраком заглянуло в окно.

Долго поспать, впрочем, не удалось: разбудил Литу страшный грохот. Спросонья медсестра, набросив лишь плащ, выскочила наружу.

В коридоре две её соседки двигали к общему выходу шкаф. Остальные тащили из своих комнат стулья.

— Что случилось? — Лита растерянно взирала на них, запахнув плащ посильнее от холода.

Её услышали не сразу. Конопатая девушка, студентка, повернулась и махнула рукой:

— Помогай давай, потом объясним!