Анариэль. Клеймо асура

Тень с диким завыванием, словно разгневанная банши, растворилась в пространстве зала. А я осознала, что моя магия действует на этих духов, созданных со злым умыслом, и направила руки на остальных, запев еще громче:

Что ты когти распускаешь

Над моею головой?

Иль добычу себе чаешь,

Чёрный ворон, я не твой.

От моей песни стон черных теней усилился, они выли в унисон, их голоса менялись, превращаясь то в плач ребенка, то в истошный жалобный женский крик, переходящий в визгливый хохот. Они оглашали воздух пронзительными воплями животных, но постепенно жуткая какофония сходила на нет, а потусторонние сущности исчезали одна за другой.

Я не успела допеть куплет, когда поняла, что тьма рассеялась. Сжавшийся под столами и скамьями народ осторожно выглядывал, все еще не веря, что пожиратели душ уничтожены.

А как убедились, вот же радости было! Никогда бы не подумала, что гномы окажутся такими щедрыми. Как я слышала, это еще тот прижимистый народец. Они выложили на стол полный кошель денег! Я только глазом успела заглянуть туда и заметила золотой блеск гладких монет. Даже опешила. Хорошо, Дуллар не растерялся и тут же повесил увесистый мешочек на пояс.

Остальные кидали не только деньги, но и драгоценные украшения, которые мой слуга старательно прятал в свою сумку. Да уж, настрадались, видно, бедолаги, покоя им не давали эти пожиратели, что теперь готовы последнее отдать.

Я решила не возражать против вознаграждения, не в моем случае проявлять благородство. А еще вот интересно, кто таких тварей напустил на город и с какой целью?

Трактирщик достал из закромов и поставил на стол свое лучшее вино, на радостях угощая постояльцев и при этом обещая нам выделить лучшую комнату, которая открывалась только для особых гостей.

Народ стал говорить тосты в мою честь, предлагая разделить с ними радость, но я поняла, что на сегодня мне хватит. Только отошла от действия эля. Зато Дуллар услужливо выпил за меня, притом целый кувшин лучшего крепленого напитка и, судя по тому, с какой легкостью он недавно оприходовал вино, данное мне в дорогу Виолой, то могу смело не переживать за его голову.

Я уже расслабилась и представляла, как отдохну этой ночью, как высплюсь в теплой мягкой постели по-человечески, тьфу, в моем случае по-эльфийски, как в самый разгар веселья раздался грохот. Дверь от внешней силы соскочила с петель и упала – и перед моими глазами среди клубов пыли выросла фигура принца Эльвинга.

За ним виднелась и его эльфийская свита. Вот же нелегкая принесла, что за невезение! И тут я поняла, что в моей песне как раз про него и говорилось, но вот замуж за кузена идти совсем не хотелось.

Мне не оставалось иного выхода, как устроить грандиозный переполох. Что-то мне подсказывало, что в этом мире и в этом теле у меня не будет спокойной жизни.

И я затянула:

Остров невезения в океане есть.

Весь покрытый зеленью, абсолютно весь.

Там живут несчастные люди дикари,

На лицо ужасные добрые внутри.

Что они не делают, не идут дела.

Видно, в понедельник их мама родила…

Я желала того, чтобы гости таверны пошли мне на защиту, собрала всю волю вместе и направила свою магию на толпу вдруг сошедших с ума посетителей, пытаясь перевести их злость на своего братца.

В таверне начало твориться настоящее безумие: летели столы и тарелки, начавшаяся перед изумленным лицом Эльвинга драка помешала ему пройти ко мне, и он не мог ничего сделать.

– Дулларчик, бежим! – крикнула я в секундной паузе между строками, и орк сразу все понял; он подхватил наши вещи и потащил меня к черному выходу, откуда, как я видела, приходила подавальщица.

Эльвинг оказался в самом эпицентре заварущки. Перед тем, как мы выбежали в двери, я повернулась и увидела, как тролль развернулся и врезал своим увесистым кулаком эльфийскому принцу прямо в его ошалелое лицо, и тот зашатался, едва удержавшись на ногах. Его же свита отбивалась от нападавших, когда в их сторону вдруг полетел стол и свалил на пол сразу несколько эльфов. Окрыленная увиденным, я продолжила петь:

Крокодил не ловится, не растет кокос,

Плачут, богу молятся, не жалея слез.

Плачут, богу молятся. не жалея слез.

Крокодил не ловится, не растет кокос…

Из темного коридорчика, где стояли ящики, бочки и прочая утварь, мы попали на ярко освещенную кухню таверны, там над столами возились две кухарки, которые при виде нас разбежались по углам, Дуллар на полминуты задержался, забаррикадировал вход тяжелыми ящиками, а потом кивнул мне.

– Бежим, госпожа, за мной. Я даже не буду спрашивать, кто он вам приходится, тот эльф.

– Очень разумно с твоей стороны! – крикнула я в ответ.