Анархия и демократия

Основные выводы Мид состояли в том, что самоанцы были сексуально либеральны и, подобно американцам в межвоенный период, скорее сотрудниками, чем конкурентами. Мид – бисексуальная протеже лесбиянки Рут Бенедикт[56] – могла проецировать свою собственную сексуальную раскрепощённость на туземцев. Но современные исследования (такие, как «Мангайя» Роберта Саггса), а также исторические свидетельства капитана Кука подтверждают, что большинство обществ островов Тихого океана действительно были ближе к беззаботной гедонистической идиллии, привидевшейся на Самоа Маргарет Мид, чем к гоббсианскому шоу ужасов. Альтер выступает против романтизирования, субъективизма, мистицизма – этих обычных подозреваемых – но не хочет видеть настоящих, регулярно подтверждаемых фактов о жизни в первобытном обществе. Он всё отрицает.

Если выводы Мид о сексуальности и созревании были пересмотрены в последующих исследованиях, то её характеристики конкуренции и сотрудничества в изучаемых ею обществах не утратили актуальности. По любым меркам, наше современное (государственно-) капиталистическое общество является тем, что в статистике называют «выпадающее значение» – мутация, уродство, монстр – стоящее в стороне от большинства наблюдений, категория, сильно разделяющая вариативность и отклонение. Не существует «двойного стандарта, применяемого в радикальной критике против всех буржуазных , капиталистических, зрелищных, потребительских факторов» – отклонение радикально настолько, насколько радикальным был отход от общинной жизни в человеческих обществах за последние несколько миллионов лет. Это как если бы Альтер обвинил в пристрастии измерительную линейку, показывающую, что вещи величиной трёх и более футов длиннее прочих, которые величиной поменьше. Если это наука, то уж лучше мистика, уж лучше смерть.

Альтер как бы намекает нам, что Мид сфальсифицировала факты. Даже если так, мы знаем многих прославленных учёных – среди них Галилей и Грегор Мендель, – которые фальсифицировали отчёты о своих экспериментах для обоснования всеми признанных сегодня выводов. Мендель, что ещё хуже, был католическим монахом, «мистиком», если исходить из демонологии Альтера, а между тем он основал генетику. Альтер, далёкий от основания какой-либо науки, никак не демонстрирует, что знает толк хоть в какой-нибудь.

Достоинства и недостатки этнографических разысканий Мид более чем второстепенны в полемике Альтера. Она не первая обнаружила, что охотники-собиратели работают меньше, чем мы. В такой полемике вскрывается суть контрол-фрика, утверждающего, что идеи, которые он не принимает или не понимает, являются фашистскими. Я не могу строго судить такой мразотный оппортунизм. «Фашистский» не является, как подразумевает Альтер, универсальным синонимом к «мне не нравится». Когда-то я написал эссе «Феминизм как фашизм»[57], вызвавшее бурю негодования несмотря на то, что я не высказал и половины из возможного. Я не особо волновался на этот счёт, потому что я строго подошёл к отбору в определении точных параллелей между фашизмом и так называемым (радикальным) феминизмом – их где-то с полдюжины. Между феминизмом и фашизмом существует на полдюжины аналогий больше, чем альтеровских соответствий между фашизмом и анархо-лефтизмом или ностальгией по первобытному. Единственные анархолевые, которые заметно близки к фашизму (и в Италии они проторили к нему путь многим новобранцам), это синдикалисты – вырождающаяся секта и последние анархисты, способные разделить ретроградный сциентизм Альтера. И это Альтер, а не его враги, призывает к «руководящему, целостному своду знаний как к ценностной ориентации» – только одной ценностной ориентации, прошу заметить – для «схем и учебников», для ценных указаний. Так в нашем несовершенном мире заводятся настоящие фашисты. Анализируя понятие, Альтер (он совсем не одинок в этом), якобы выступая против фашистов, на самом деле снабжает их прибором для шумовой экипировки.