Анархия и Порядок

Отнюдь нет. История доказывает нам, что никогда нации не выказывали себя столь могущественными вовне, как когда внутри они чувствовали себя глубоко потрясенными и взволнованными, и что, наоборот, они никогда не были столь слабыми, как когда они казались объединенными и спокойными под эгидой какой-либо власти. По существу, нет ничего естественнее: борьба – это деятельная мысль, это жизнь, и эта активная, и жизненная мысль – сила. Чтобы убедиться в этом, сравните несколько эпох вашей собственной истории. Взгляните на Францию, какой она была в дни молодости Людовика XIV, пережившую Фронду, развившуюся, окрепшую благодаря борьбе, и Францию времен его старости, монархию, прочно установленную, объединенную, умиротворенную великим королем: первая – вся блиставшая победами и вторая – идущая от поражения к поражению и к разрушению. Сравните также Францию 1792 г. с современной Францией. Если когда-либо Франция была раздираема гражданской войной, так это именно в 1792—1793 гг.: движение, борьба – борьба не на жизнь, а на смерть – происходила во всех пунктах республики, и, однако, Франция победоносно отразила нашествие Европы, почти целиком объединившейся против нее. В 1870 г. объединенная и умиротворенная Франция Империи побита немецкими армиями и выказывает себя до такой степени деморализованной, что приходится дрожать за ее существование».

* * *

Здесь является вопрос: революция 1792 и 1793 гг. могла дать крестьянам, правда, не даром, но по очень низким ценам, национальные имения, т. е. земли церкви и эмигрировавшего дворянства, конфискованные государством. Теперь же, возразят мне, им больше нечего дать. О, найдется! Разве церковь, религиозные ордена обоего пола благодаря преступному сообщничеству легитимистской монархии и особенно второй империи не сделались снова очень богатыми?

Правда, наибольшая часть их богатств была весьма предусмотрительно мобилизована в предвидении возможных революций. Церковь, которая наряду со своими небесными заботами не пренебрегала никогда своими материальными интересами и всегда отличалась остроумностью своих экономических спекуляций, поместила, конечно, большую часть своих земных благ, которые она непрерывно приумножала изо дня в день для вящего блага бедных и несчастных, во всякого рода торговые, промышленные и банковские предприятия, как частные, так и общественные, и в ренты всех стран. Так что нужно по меньшей мере всемирное банкротство, которое явится неизбежным следствием всемирной социальной революции, чтобы лишить ее этих богатств, составляющих ныне главное орудие ее могущества – увы! – еще слишком чудовищного, но остается не менее верным и то, что она обладает в настоящее время, особенно на юге Франции, огромным имуществом, в земле и постройках, равно как в церковных украшениях и утвари, – настоящих сокровищах из золота и серебра, украшенных драгоценными камнями. Ну, так вот все это может и должно быть конфисковано – не в пользу государства, но коммунами.

* * *