Анархия – мать порядка

В условиях развала хозяйственных связей в стране важной задачей Совета стала организация прямого продуктообмена с городами, тем более, что это соответствовало идеям анархистов о сотрудничестве рабочего класса и крестьянства в обход государства и капиталистов. Организаторы продуктообмена собрали муку для рабочих и крестьянские заказы на мануфактуру и другие промышленные товары. Вагон с мукой под охраной отправился в Москву, где, по утверждению Махно, рабочие Прохоровской и Морозовской фабрик с удовольствием обменяли его на вагон промтоваров. Ко всеобщей радости вагон с мануфактурой отправился назад, но тут начались неприятности. Махно вспоминает о злоключениях мануфактуры: "Но по дороге заградительные отряды продовольственных правительственных органов ее задержали и направили в Александровск, в продовольственную управу, на том основании, что непосредственно, дескать, без разрешения центральной советской власти нельзя делать никаких товарообменов крестьян с рабочими"[72]. Возмущенные крестьяне и рабочие Гуляй-Поля требовали немедленного военного похода на Александровск, но махновский Комитет защиты революции сначала послал угрожающую телеграмму. Она возымела действие – на следующий день вагон стоял на станции Гяйчур близ Гуляй-Поля. Местные жители решили продолжать продуктообмен.

Ранней весной оживилась аграрная реформа – нужно было успеть провести передел к началу сева. Преобразования проходили мирно – их принципы были определены еще осенью, вооруженный перевес был на стороне реформаторов. Получив землю, некоторые бедняки и батраки не могли или не хотели наладить самостоятельное хозяйство. Им анархо-коммунисты предлагали объединиться в коммуны, под которые к тому же отводились помещичьи усадьбы. Несмотря на общность имущества в коммуне, ее члены имели отдельные квартиры, где могли уединиться.

Домашнее хозяйство можно было вести как отдельно, так и коллективно. Если человек желал готовить себе отдельно от коллективной трапезы, он имел на это право, но должен был предупредить заранее. Все важнейшие вопросы в коммуне решались общим собранием. Планировались педагогические эксперименты по методике испанского анархиста Ф. Ферера. В 4-х ближайших к Гуляй-Полю коммунах (кооперативах) состояло от 50 до 200 человек. В одну из них записался и сам Махно и работал там по два дня в неделю[73].

О структуре коллективных форм сельского хозяйства в этом районе можно судить также по уставу кооператива хутора Очереватого, который был принят весной 1918 г. Численность кооператива была ограничена 40 рабочими руками, приоритет при вступлении принадлежал семейным людям. Устанавливалось, что "вступившие лица в кооператив обязаны добросовестно выполнять работы, каковые на них возложены". До урожая члены кооператива должны были работать бесплатно, но от Совета они получили ссуду. Работники выбирали президиум кооператива из трех человек, который был ответственен перед членами кооператива и перед Советом. "Если президиум или отдельные члены его будут в чем замечены, то члены ко-ва вправе переизбрать во всякое время". Президиум был коллективной администрацией кооператива с широкими полномочиями: "Лица, вступившие в ко-в должны всецело подчиняться старшему товарищу, который будет избран членами ко-ва в президиум". "Если окажутся такие лица, которые не пожелают подчиняться старшему, то президиум вправе рассмотреть это дело и уладить конфликт”, или передать его на рассмотрение Совета. Таким образом, участники страховали себя от произвола администратора и даже коллектива, предусматривая систему третейского разбирательства. В случае выхода члена из кооператива он получал расчет как работник по усмотрению президиума и Совета. Предусматривалось также содержание по болезни семьи больного до трех месяцев в размере, определяемом собранием. Инвентарь, скот и продукты поступали в коллективное распоряжение кооператива, но под контролем Совета. Кооператив нес ответственность за сохранность инвентаря. В случае ликвидации кооператива он должен был вернуть Совету весь полученный от него инвентарь. Первоначально авторы проекта устава считали, что скот должен находиться в распоряжении семей, но затем от этого положения отказались – кооператив почти ничем не отличался от коммуны. Провозглашалось, что "все члены кооператива не имеют никаких особых прав и прислугу".

Первоначально семь семей – организаторов кооператива претендовали на земельные участки общим размером в 300 десятин, но такого количества земли им получить не удалось. В их распоряжение было передано 193 десятины. Тоже неплохо. Сначала члены кооператива требовали выселения с хутора крестьян, которые отказались вступить в кооператив, но и от этого требования пришлось отказаться. Махновский режим отрицал любые привилегии, в том числе и для общественных форм, близких ему идеологически. Кооператив принял на себя обязательство платить налоги обществу[74]. Общинное крестьянство отнеслось к коммунам и кооперативам спокойно – выступления против этого опыта на сходах успеха не имели.