Анархия non stop

Люди, готовые сражаться. Fusion Conspiracy. Их сегодняшняя судьба трагична, порой гротескна, но всегда — совершенно невозможна, биография террориста — это история воли, восставшей против необходимости.

Террологи определяют предмет своего анализа как «политически мотивированное насилие, осуществленное малыми группами, претендующими на представительство масс». Самая частая ошибка у террологов — брать причины сопротивления из манифестов. Алхимики революции именно за этим и составляют заявления — для террологов и других специалистов архива.

С позиций черно-белой логики освобождения ­(теологии освобождения, технологии освобождения) в условиях идеологической интоксикации и повседневного гипноза, сейчас и до часа восстания, мы все нуждаемся в представительстве, выраженном в форме вооруженного меньшинства.

Революция

Это может начаться в любой момент. Замерзнет сильнее обычного продавец горячих сосисок в Александровском саду и, разозлившись, раздаст сосиски даром толпе безденежных студентов, прогуливающих английский и завернувших в Мавзолей, посмотреть на Ленина, пока не закрыли. Используя опустошенную тележку как таран и крича в том смысле, что буржуйскими сосисками народ сыт по горло, масса выкатит к памятнику Жукову, присоединит к себе скучающих продавцов антиправительственной прессы и покатится грабить ГУМ, где увеличится втрое за счет зашедших в ГУМ просто погреться, выльется к лобному месту, скандируя в том смысле, что власти могут заткнуть эти сосиски себе куда хотят. Т.е. революция начнется не от нехватки, но от переизбытка. От переизбытка, незапланированного рыночной справедливостью, опасного, связанного с нарушением какого-нибудь звена в общественной цепи распределения-потребления, оплаченного муками.

Амортизация конфликта, неизбежного между всеми в рыночно-плановой модели, — это, конечно, амортизация экономическая, т.е. нынешний капитализм может снизить показатель внешней агрессии между нами исключительно за счет постоянно стимулируемого роста производства-потребления, т.е. за счет планируемого, безопасного, морально оправданного роста достатка-пайка. Такой заслуженный паек и есть центральный предмет религии среднего класса во всем мире. Но какова внешняя механика этой амортизации? Прежде всего, правило бытовой корректности, ритуальной любезности, позволяющей ненадолго избавиться от напряжения. С вами будут любезны, пока вас будут продавать или покупать. С вами постараются быть любезны, даже если подают вам окровавленный поп-корн в горящем кинотеатре.

Культ всех возможных комьюнити, искусственных коллективов, надуманных сообществ, отчасти искупающих тоску индивидуума по настоящему коллективу. Адресами таких компенсирующих коллективов полны телефонные энциклопедии больших городов: от политических партий до клубов любителей белых улиток. Люди прячутся от одиночества в предложенные им раковины, забыв, что только это одиночество в наши дни и есть участь всякой обособленной персоны, не нуждающейся в социальных костылях, культурных костюмах и успокоительных каплях той или иной «субкультуры», не нуждающихся, значит, готовых к революции.

Бесконечное онанистическое смакование «непостижимой загадки» человека, его «тайны». Самый распространенный рыночный прием. Тайна, которую нужно завоевать, предлагается как родовая особенность, так что не о чем волноваться. «Тайна» нужна прежде всего зазывалам на рынке рабов, еще бы, не просто товар, но товар «с тайной». Для того чтобы понять человека, нужно просто-напросто перестать им интересоваться, чего никогда не смогут сделать те, кто нами торгует. Как не интересоваться товаром? Универсальным товаром. Мерой всех вещей.

Перестаньте быть товаром, и вы сразу поймете, чем именно вы перестали быть. Теперь вы можете вернуться. Вы привиты. Вы стали вирусом. Никто из оценщиков теперь не может точно сказать, чего и сколько вы стоите. Настоящая тайна человека лежит за его пределами. Человек как тайна начинается там, где он кончается как раб. Раб не может ничего знать о себе, хотя он всегда уверен в обратном. Сомнение в собственном знании — важный признак нелояльности.