Анархия работает

Сегодня несколько тысяч мбути все еще живут в лесах Итури и развивают динамичные взаимоотношения с меняющимся миром поселенцев, борясь при этом за собственный традиционный образ жизни. Другие мбути живут в поселениях вдоль новых дорог. Добыча колтана для мобильных телефонов — главный источник финансирования гражданских войн и разрушения поселений, сотрясающих регион и убивающих сотни тысяч жителей. Правительства Конго, Руанды и Уганды пытаются захватить контроль над этой многомиллиардной индустрией, которая работает в основном на США и Европу, в то время как сюда со всей Африки прибывают шахтеры в поисках работы. Вырубка лесов, рост населения и интенсивная охота для того, чтобы прокормить солдат и шахтеров, истощили дикую природу. При недостатке пищи и борьбе за территориальный контроль солдаты и шахтеры прибегают к зверствам, в том числе и каннибализму, против мбути. Некоторые мбути призывают к международному суду против каннибализма и прочего насилия.

Европейцы, путешествовавшие по континенту во время колонизации, поместили мбути в собственные моральные рамки. Так как они встречали мбути только в деревнях фермеров банту, окружающих леса Итури, они сделали предположение, что мбути — примитивный класс слуг. В 1950-х гг. мбути пригласили западного антрополога Колина Торнбулла для проживания к себе в лес. Они терпели его грубые и невежественные вопросы и постепенно учили своей культуре. Описываемые им истории уходят далеко за пределы того, что западное мировоззрение считает возможным. Ко времени, когда антропологи, а впоследствии и западные анархисты, начали обсуждать, что мбути «значат» для их достопочтенных теорий, глобальные экономические институты тщательно разработали процесс геноцида, который угрожает полным уничтожением мбути. Однако многие западные писатели уже идеализировали или унизили мбути для создания аргументов за или против примитивизма, веганизма, феминизма и других политических программ.

Следовательно, возможно, самый важный урок, который можно извлечь из истории мбути, не тот, что анархия — кооперативное, свободное и относительно здоровое общество, но что свободное общество невозможно до тех пор, пока правительство пытается уничтожить любую искру независимости, пока корпорации уничтожают население, чтобы производить сотовые телефоны, и якобы интересующиеся люди больше заняты этнографическими описаниями, чем борьбой за самобытность этого общества.

В описаниях Торнбулла мбути были решительно эгалитарными, они сводили к минимуму соревнования и развивали кооперацию между членами общества во многих вопросах организации своей жизни. Добывание еды было общим делом, а когда они охотились, то все принимали участие. Часть трясла кусты, в то время как вторая часть ждала в другом конце с сетями, ожидая выбегающих животных. Успешная охота была результатом эффективной совместной работы всех, и вся община разделяла добычу.

Дети мбути получали высокую степень автономии и проводили большую часть своего времени в секции лагеря, недоступной для взрослых. Одна из частых игр — взбираться на дерево до тех пор, пока их общий вес не наклонит дерево до земли. В идеале дети должны были одновременно отпускать дерево, и оно резко выпрямлялось. Но если кто-то делал это не синхронно с остальными и отпускал слишком поздно, то он улетал через деревья и хорошенько пугался. Подобные игры учили приоритету групповой гармонии над индивидуальными характеристиками, и обеспечивали ранние формы социализации в культуре добровольной кооперации. Военные игры и индивидуальные соревнования, характерные для западного общества, представляют значительно отличающуюся форму социализации.

Мбути также отвергают соревнования или даже чрезмерные гендерные различия. Вместо гендерных они используют похожие слова — т.е. вместо «сын» они говорят «ребенок», «родственник» вместо «сестры» — за исключением родителей, где существует функциональное различие между тем, кто рожает и кормит молоком, и тем, кто обеспечивает другими формами заботы. У мбути есть важный ритуал для борьбы с гендерной конкуренцией. Как описывает Торнбулл, игра начинается с перетягивания каната, где женщины тянут одну сторону веревки или лозы, а мужчины другую. Но как только одна из команд начинает побеждать, кто-нибудь из нее перебегает на вторую сторону, символически меняя гендер и становясь членом второй группы. Никто не побеждает, но в этом, похоже, и состоит суть. Групповая гармония восстанавливается.