Анархизм

«Я не думал, что Вальян будет казнен. Прежде всего, ни одна жертва преступления убита не была, а у нас давно образовалась традиция не наказывать виновников неудавшегося покушения высшей формой наказания. Затем это преступление, как бы отвратительно оно не было, не преследовало никаких выгод и совершено ради отвлеченной идеи. Прошлое преступника, его заброшенность в детстве, полная лишений жизнь говорили в его пользу. В независимой прессе громко раздавались многочисленные голоса в его пользу. Кто–то с презрением сказал: «чисто литературное течение!». Однако люди искусства и мысли считают честью выразить лишний раз свое отвращение к эшафоту.

Золя также в своих романах «Жерминаль» и «Париж» описывает нежность и мягкость, глубокую симпатию к человеческим страданиям у этих людей, которые кончают свою жизнь отчаянным преступлением против всей нашей системы.

Наконец, лучше всех, может быть, понимает психологию политического преступника М.Амон, автор блестящего труда «Психология профессионального военного», который пришел к следующим выводам:

– «Позитивный метод, подтверждаемый рациональным методом, дает нам возможность установить идейный тип анархиста, духовная физиономия которого является собранием обычно распространенных психологических особенностей. Каждый анархист заимствует от этого идеального типа достаточно черт, чтобы отличить его от других людей. Итак, типичный анархист может быть охарактеризован следующим образом: человек, одержимый мятежным духом в одной из 4 его форм: сопротивление, исследование, критика и новаторство; к этому нужно еще прибавить сильную любовь к свободе, и большую любознательность. Эти черты дополняются также пылкой любовью к ближним, высоко развитой моральной чувствительностью, глубоким сознанием справедливости, соединенным с миссионерским пылом».

К этой характеристике, как говорит в своей работе «Париж и социальная революция» Альвин Ф. Санборн, должны быть прибавлены еще следующие ценные качества. Редкая любовь к животным, необычайная мягкость во всех обычных житейских отношениях, исключительная трезвость и чистота поведения, бережливость и аккуратность, аскетизм в личной жизни и выдающееся мужество.

– «Есть одна общеизвестная истина, которую однако люди обыкновенно всегда забывают, когда они бранят анархистов или какую–нибудь другую партию, которая в данный момент возбуждает их ненависть, как виновница какого–нибудь только что совершенного преступления. Это неоспоримый факт, что политические убийства всегда с самых незапамятных времен являлись ответом со стороны раздраженных и впавших в отчаянье классов и раздраженных и доведенных до отчаянья людей; – ответом на несправедливости от их сограждан, которые они сочли невыносимыми для себя. Таким образом, эти акты суть далеко не насилие, а последнее отчаянное средство борьбы оскорбленных и униженных людей за право дышать на свете. Их поступок не есть результат особых убеждений, объяснение его нужно искать в глубине самой человеческой природы. Вся политическая и социальная история является доказательством этого. Чтобы не ходите далеко, возьмем три наиболее известных примера политических партий, принужденных прибегнуть к насилию за последние 50 лет: мадзинианцы в Италии, синфейнеры в Ирландии и террористы в России. Разве они анархисты? Ничего подобного. Имеют ли они все одинаковые политические убеждения? Также нет. Мадзинианцы были республиканцы, синфейнеры – сепаратисты, русские – социал–демократы или конституционалисты. Но все они были заставлены силой ужасных обстоятельств начать террористическую борьбу. Когда от партий мы переходим к отдельным личностям, действующим таким же образом, то нас поражает количество людей, которые с отчаянья бросились па путь, очевидно противный их общественным инстинктам».

«Теперь, когда анархизм сделался новой двигающей силой в обществе, террористические действия иногда совершались анархистами, а иногда людьми других убеждений. Ибо как бы человечно и мирно не было новое учение, его первое появление на земле всегда приносит не мир, а меч, и не потому, что оно заключает в себе что–либо насильственное и противообщественное, а только потому, что каждая новая творческая идея возбуждает брожение в умах людей независимо от того, принимают ли они ее или отвергают. Идея анархизма, который с одной стороны угрожает всем существующим интересам, а с другой рисует идеал свободной и благородной жизни, которую нужно еще выиграть в борьбе против теперешних зол, должен, конечно, вызвать самое яростное сопротивление приверженцев старины, которые употребляют всю свою силу, все средства против нового бурного движения».