Анархизм

Кропоткинъ не врилъ прежде, повидимому, не вритъ и въ настоящее время, въ возможность непосредственнаго перехода отъ нашего дореволюціоннаго порядка къ коммунистическому строю. «Мы прекрасно знаемъ — читаемъ мы также въ сборник «Хлбъ и Воля» — что не завтра или послзавтра осуществится въ Россіи анархизмъ, т.-е. безгосударственный соціализмъ». И дале: «Не конституція, какъ таковая, намъ нужна, такъ-какъ мы вообще противъ всякаго государства, а свобода слова, печати и собраній, чтобы мы могли послдовательне вести нашу соціалистическую пропаганду и ускорить соціальную революцію».

Т-же признанія мы найдемъ у Малатесты, Корнелиссена, Малато, Мерлино и др.

Разв мы не знаемъ, что непримиримый анархическій догматизмъ не мшалъ анархистамъ принимать дятельное участіе въ такихъ явленіяхъ, какъ буланжизмъ, дрейфусизмъ и пр., хотя об стороны, казалось-бы далеки «длу» анархистовъ, а защита принциповъ демократіи и цлости буржуазной республики иметъ мало общаго съ анархической «программой».

Разв анархизмъ не удляетъ чрезвычайно широкаго мста своимъ просвтительнымъ задачамъ?

«Мы ничего не выигрываемъ — пишетъ Кропоткинъ въ «Рчахъ бунтовщика» — избгая споровъ о «теоретическихъ вопросахъ»; наоборотъ, чтобы быть «практичными», мы должны ставить ихъ на обсужденіе и всми силами оспаривать и защищать нашъ идеалъ анархическаго коммунизма... Мы должны ясно и точно опредлить цль, къ которой стремимся. И не только опредлить эту цль, но и подтвердить ее словомъ и дломъ, сдлать достояніемъ всего народа, чтобъ въ день возстанія она вырвалась изъ всхъ устъ. Совершить эту работу гораздо необходиме и трудне, чмъ это предполагаютъ; если цль наша и стоитъ, какъ живая, передъ глазами небольшого числа избранныхъ, то она совсмъ не ясна для большей части народа, на который непрерывно вліяетъ пресса буржуазная, либеральная, коммунистическая, коллективистическая и т. д. и т. д... И если мы хотимъ, чтобъ въ день разгрома, народъ единодушно выставилъ наше требованіе, мы должны непрерывно распространять свои идеи и ясно выставить свой идеалъ будущаго общества. Если мы хотимъ быть практическими, мы должны заняться тмъ, что реакціонеры называютъ «утопіями и теоріями». Теорія и практика должны составлять одно цлое, чтобъ побда была на нашей сторон».

«... Первое и самое важное средство для борьбы за анархическій коммунизмъ — пишетъ Втровъ — есть просвщеніе». И дале слдуетъ длинный списокъ того, что «необходимо доказать» народу. («Анархизмъ, его теорія и практика»).

Наконецъ — и это поворотный пунктъ въ исторіи анархизма — современный анархизмъ все боле приходитъ къ убжденію, что соціальное дйствіе требуетъ и соціальныхъ средствъ, что воздйствіе на самыя основанія общественной системы требуетъ постоянныхъ организацій, связанныхъ между собой не іерархически, но по принципу федераціи и тсно спаянныхъ единствомъ цли.

Организація перестаетъ пониматься, какъ иниціативная группа «одиночекъ». Такія группы — полезны, какъ ферментъ, но строить политику» на нихъ нельзя. Такую «политику могутъ» нести на своихъ плечахъ только революціонные слои, революціонныя массы въ соотвтствующихъ организаціяхъ. Такъ пришелъ анархизмъ къ «классу» и классовой борьб. «...Классовая борьба — читаемъ въ «Хлбъ и Воля» — есть единственная почва, на которой возможно построеніе здоровой, цлесообразной революціонной тактики».

Что-же такое классъ? И какъ анархизмъ понимаетъ и долженъ понимать классовую организацію?

Экономическая эволюція въ цломъ представляется намъ систематическимъ, послдовательнымъ процессомъ выдленія организаціонныхъ или предпринимательскихъ, и исполнительскихъ, или рабочихъ, общественныхъ группъ.

Этотъ процессъ, наблюдаемый въ зачаткахъ уже на самыхъ раннихъ ступеняхъ хозяйственнаго развитія, въ античномъ стро, феодальномъ стро, въ эпоху товарнаго капитализма, наиболе рельефно и ярко выступаетъ въ современномъ капиталистическомъ стро съ его почти законченной классовой организаціей. «Экспропріація производителя отъ средствъ производства», къ которой можетъ быть сведенъ весь хозяйственный процессъ, получила именно въ наше время, благодаря окончательному торжеству машины надъ человкомъ, наиболе категорическое и рзкое выраженіе.

Въ чемъ же сущность организаціонной и исполнительской функціи? Въ чемъ разница между организаторомъ и исполнителемъ? Что были они раньше? Чмъ стали теперь?

Удачный отвтъ на эти вопросы мы найдемъ въ прекрасномъ очерке о классахъ и группахъ А. Богданова, помещенномъ въ третьей книге его работы объ «Эмпиріомонизм».

Исполнители, независимо отъ ихъ профессіи, «сапожникъ, кузнецъ, земледлецъ — разсуждаетъ г. Богдановъ — выполняютъ очень различные трудовые акты, но вс эти акты лежатъ въ сфер непосредственнаго воздйствія со стороны человческаго организма на вн соціальную природу, непосредственной борьбы съ нею, — словомъ, въ области техническаго процесса въ самомъ полномъ и строгомъ значеніи этого слова».