Анархизм. Суть анархизма

Одни из них утверждают для нашего будущего в противоположность государству дружеское сожительство людей в свободном правовом взаимоотношении, именно согласно той правовой норме, что договоры должны быть выполнены; эти учения могут быть названы федералистическими. Другие утверждают для нашего будущего в противоположность государству дружественное сожительство без всякого правового взаимоотношения, именно согласно тому закону, который они утверждают для нашего будущего в противоположность праву; эти учения можно назвать спонтанистическими. Федералистичны учения Прудона, Бакунина, Кропоткина и Тукера; спонтанистичны же — Годвина, Штирнера и Толстого.

3. Спонтанистические учения различаются между собой, в свою очередь, в том неправовом законе, который они утверждают в противоположность государству, как основание дружеского сожительства людей в нашем будущем.

По Годвину, на место государства должно стать дружеское сожительство людей, которое основывается на том, что для каждого человека общее счастье есть закон.

По Штирнеру, на место государства должно стать дружеское сожительство людей, которое основывается на том, что для каждого законом является его собственное счастье.

По Толстому, на место государства должно стать дружеское сожительство людей, которое основывается на том, что закон каждого представляет любовь.

II. Семь изложенных и признанных анархическими учений допускают сопоставление относительно того, что общего имеют они друг с другом в своем отношении к государству, с общей совокупностью анархических учений. В своем отношении к государству они имеют только одно общее — то, что они отрицают для нашего будущего государство, хотя и с весьма различным смыслом. Эта одна общая черта присуща всем анархическим учениям; знакомство с каким угодно признанным за анархическое учением показывает, что оно отрицает для будущего государство в том или ином смысле.

Изложенные учения могут, затем, быть сопоставляемы с совокупностью анархических учений вообще относительно тех особенностей, которые обнаруживаются в их отношении к государству. Существующие между ними различия могут быть приведены в систему, которая дает место не сопоставляемым, а только взаимоподчиненным особенностями. Ни одно анархическое учение не может поэтому иметь какую-либо особенность, которая не подходила бы под эти особенности.

То, что имеет значение для семи изложенных учений, имеет, таким образом, значение и для анархических учений вообще. По отношению к государству они имеют друг с другом то общее, что все относятся отрицательно к государству будущего; сообразно различиям в том, что они предлагают в будущем вместо государства, они могут быть классифицированы следующими образом:

5. Собственность

I. В своем отношении к собственности, т. е. к тому правовому отношению, в силу которого некоторым людям в пределах определенного круга людей исключительно присуще конечное решение в каких-либо делах, семь изложенных учений не имеют ничего общего друг с другом.

1. Одна их часть отрицает для нашего будущего собственность; эти учения можно назвать индоминистическими. Другая часть принимает его для нашего будущего; эти учения могут быть названы доминистическими. Индоминистичны учения Годвина, Прудона, Штирнера и Толстого; доминистичны — Бакунина, Кропоткина и Тукера.

Точнее этого нельзя определить, что обще, с одной стороны, индоминистическим, с другой — доминистическим учениям и что характеризует одни из них в противоположность другим, ибо как принятие, так и отрицание собственности для нашего будущего в различных учениях имеет совсем различный смысл.

Отрицание собственности для нашего будущего у Годвина, Штирнера и Прудона означает то, что они отбрасывают собственность безусловно, следовательно, и для нашего будущего; при этом Годвин это делает потому, что всегда и всюду она противоречит счастью общества, Штирнер же потому, что она противодействует счастью отдельного человека, Прудон — так как она мешает всегда и всюду установлению справедливости.

У Толстого отрицание собственности для нашего будущего имеет тот смысл, что он отбрасывает собственность, хоть и не безусловно, но по крайней мере для нашего будущего, так как, если и не во всякое время и не повсюду, то по крайней мере при наших отношениях собственность в высшей степени противоречит любви, как ее отрицание.

Утверждение собственности для нашего будущего означает у Тукера, что он признает собственность как таковую, конечно, не каждую ее частную форму, безусловно, а потому и для нашего будущего, хорошей, так как собственность как таковая никогда и нигде не противоречила счастью отдельных людей.

У Бакунина и Кропоткина, наконец, утверждение собственности для нашего будущего означает то, что они предусматривают, что прогресс развития сохранит в нашем будущем собственность как таковую, хотя и не сохранит, конечно, ее частных форм.