Анархопокалипсис (СИ)

Когда они наконец-то сумели дотащить молчунью до лачуги с недостроенной пристройкой на втором этаже, Андрей оставил у стойки ружье, попутно принимая алебарду супруги. Словами не передать, с каким ужасом конопатое чудо таращилось на оружие!

Усаженная за стол девчушка продолжала сверлить взглядом деревянные половицы и игнорировала поставленную на стол похлебку, приятный запах которой уже разнесся по всей лесничьей хижине, вместе с неуклюжими фразами трактирщика, который все никак не мог ободрить незнакомку. Ольга поставила перед ней чашку горячего чая и печально взглянула на замурзанную девочку в мешковатой одежде, которой, на вид, было не больше 14 лет. Палыч, конечно, попытался взять её барретт на отмокание, однако добротной царапины хватило, чтобы оставить ствол на попечение малышки.

— Да ты покушай, пожалуйста, — тихо сказала женщина. — Я очень старалась. Это всё хорошее, правда!

Девочка продолжала изучать пол. Прижимая колени к груди, она отстраненно думала о чём-то своём, никак не реагируя на этих двоих.

— Да что же такое?! — не выдержала женщина, со всей дури шмякнув рукой по столу. Зазвенела посуда, а конопатая невольно вздрогнула. Испуганно задрав голову, она дико вытаращилась на трактирщицу полными страха глазами. — Да что же… — тихо и ахнула Ольга, глядя на отрешенное лицо девочки, которая словно готовилась к казни. — Что же это с тобой? — она потянулась к ней, но мелкая тут же отшатнулась, закрывая голову локтями и вжимаясь в стену. Однако, несмотря на предупреждения мужа, женщина всё же легонько коснулась её плеча теплой ладонью.

— Я хочу помочь тебе, — дрожащим голосом прошептала Степановна, словно и сама не была уверена в собственной безопасности. Малолетние бродяжки «волчки» порой были куда опаснее взрослых. — Мы не дадим тебя в обиду, счастьем покойным клянусь!

Девочка снова прижала коленки к груди и тихонько заплакала, умещаясь на лавке вместе с ногами. Маленькая, тощая, со всклоченными переплетенными волосами, она была покрыта холодной испариной и свежими ссадинами, а довольно крепкие ручки, с которых спадали здоровые рукава, были все в синяках и ожогах.

«Так защищается. Откуда она такая? Флегий? Да ну. Бред какой-то!» — вздрогнула Ольга, легонько прижимая к себе всхлипывающую малышку, которая вдруг начала громко реветь, уткнувшись лбом в меховой рукав лесничей и не давая той сдвинуться с места. Когда она наконец успокоилась, Степанна слегка отодвинулась и слабо улыбнулась:

— Я уже назвала своё имя, теперь твой черёд. Ты же воспитанная девочка?

— К-Кри…кре… Кристин! — всхлипывая, выдавила та и, уложив ладошки на теплую чашку, разрыдалась ещё пуще прежнего, отчего хозяйка тут же бросилась её успокаивать. попутно заставляя пить теплый чай и намекая на необходимость хорошего питания. Тогда они ещё не знали, что были первыми, кому Харенс представилась с тех пор как начала бродяжничать.

Если бы не эта встреча, Кристин бы не тратила своё время на парочку балагуров с их карикатурными образами «типичной старорусской семейки». За первый месяц проживания с этими двумя она узнала, что все эти странные наряды и повадки были своеобразной попыткой сохранить народный колорит и не забыть о своей родословной. Конечно, чаще всего причиной было банальное желание приколоться, но иногда сибиряки и впрямь вспоминали, что не просто играют в славян, но ещё и являются ими. Крис быстро встала на ноги и получила кучу назойливых советов от старших, после чего покинула их с наступлением весны, в качестве платы дав обещание — навещать супругов время от времени, или хотя бы раз в год, в начале марта или конце февраля, когда наступали аномальные, по нынешним меркам, заморозки, коих не было вот уже 136 лет, с момента наступления анархопокалипсиса.

Привычные зимы были не слишком холодными. Кратковременный мороз держался не более пары недель или даже дней. В силу глобальной смены климата 21-го века, люди Северного полушария начали забывать о настоящих холодах, лишь изредка доставая теплые вещи перед началом кратковременных заморозков. Около двадцати лет назад природа снова вступила в свои права, из-за чего гибли посевы, а привычные арбузы в апреле, которыми так кичились фермеры Рейха, и вовсе не желали расти на самой богатой и плодородной почве.

Спустя целый век, мир снова начал меняться, и это будоражило умы всего Словенского союза, порождая страх новых эпидемий, войн и гибели урожаев, без которых прокормиться было попросту невозможно. Люди не обладали достаточным количеством знаний и не были готовы к резким переменам, впрочем, как и всегда. Однако, природе было на это плевать. Её боялись, ненавидели, лживо использовали как аргумент в самых идиотских спорах и попросту не воспринимали такой, какая она есть на самом деле. Вот только природа — не человек, и ей безразлично то самое «драгоценное мнение», из-за которого был разрушен прежний мир якобы «великих» предков, и которого у нынешних обывателей попросту не было.