Анасейма

 Алсу не вслушивалась в спор сестёр. С приездом постояльцев, у неё появилось новое увлечение: томно вздыхать, поглядывая на Диму. Как подступиться к нему и продемонстрировать симпатию, она не представляла. Он казался таким чужим, абсолютно городским. А его манера разговаривать совершенно пленила: никто из ровесников Алсу не говорил таких витиеватых фраз и вряд ли знал значения хотя бы половины слов, которыми он так легко разбрасывался.

 Когда он пускался в рассуждения о столичной жизни, она слушала, затаив дыхание. Всё, что он рассказывал, казалось диковинным, словно из другого мира, будто сюжет фэнтезийного романа. Диме льстило такое пристальное внимание, и он беззастенчиво привирал, на самом деле вставляя в истории элементы из просмотренных фильмов и прочтённых книг.

[1] Формикарий – муравьиная ферма.

Марина забралась на беседку и заглянула в окно спальни на втором этаже «скворечника». Родители Ильи крепко спали. Она тайком кивнула ему и спустившись на землю уселась на скамью, будто и не собиралась никуда идти. Но выдержав несколько минут, выскользнула за калитку.

Он догнал её у канала.

– Что Диме сказал?

– Ничего. Он не заметил, что я сбежал.

Сняв шлёпки, Марина легко пробежала по нагретой солнцем трубе и обулась уже на другой стороне.

Илья повторил её манёвр, но не так грациозно. На середине едва не оступился и заработал унизительный смешок в свою сторону.

Марина не стала ждать, когда он обуется, побежала вперёд. У рощи серебряных лохов она не пошла к дюнам, свернула налево. Постепенно дорога поднималась вверх и переходила в утоптанную земляную тропу. Заповедник располагался на высоком берегу, чуть уходя вглубь мыса, другая его граница выходила к морю. Марина уже не бежала, шла медленно, прислушиваясь к пению птиц. Приходилось пригибаться, проходя под скрученными ветвями можжевельника и поглядывать под ноги. В заповеднике обитали не только безобидные ящерицы и черепахи, но и змеи.

Илья догнал Марину и взял за руку.

– А нам сюда можно?

– Почему нет? На машинах запрещено, а пешком можно. Особенно если знать куда идти. К морю лучше не соваться, оттуда могут погнать.

Илья шёл рядом, не выпуская ладонь Марины, она и не пыталась вырвать кисть, словно это естественный для них способ передвижения.

– Почему не приехал год назад?

– В Египте были. Мама настояла на культурном отдыхе.

Марина фыркнула:

– А тут, значит, не культурный?

Илья пожал плечами, не подозревая, что коснулся опасной темы. Марина обожала Штормовое, её любимым посёлком можно было только восхищаться.

– Мама говорит, что не очень. Боится, что папа превратится в местного подзаборника и растеряет налёт цивилизации, – необдуманно процитировал свою мать Илья.

Марина вырвала ладонь и ускорилась.

– Тогда чего вы сюда приехали? Сидели бы в своей Москве.

– Летом там скучно.

Петляли долго, с тропы сходили не единожды: пробирались по ковру из иголок пицундской сосны, выходили прямо к высокому отвесному берегу, на котором можжевеловое дерево стояло, подобно стражу всматриваясь вдаль моря. Скрученное, будто два великана выжимали из него соки, взявшись с двух сторон.

– Ещё раз повернём направо и придём, – сказала Марина и свернула в противоположную сторону.

Илья растерялся.

– Ты, что путаешь стороны?

Марина и не подумала устыдиться.

– Ну и что?

– Тебе же не пять лет, – Илья на секунду почувствовал себя взрослее и умнее, он-то давно не путался в таких простых вещах.

Наконец, пришли к дубу. На взгляд Ильи волшебным он не выглядел, но он не стал расстраивать Марину. Она с неподдельным энтузиазмом принялась копаться в траве у подножья дерева в поисках серебряного жёлудя. Обычных тоже почти не попадалось, только старые и сморщенные.

– Расскажи о Москве, – попросила Марина, осматривая очередной жёлудь. Поскребла ногтем, но серебро не показалось. – Больше Анапы?

– Намного больше. Она огромная! – возмутился Илья.

– Не представляю…

– Что не представляешь? – Илья опустился на траву и, прислонившись к стволу спиной, прикрыл глаза.

– Как можно жить там, где нет моря.

– Ты карту страны что ли не видела? Многие живут далеко от моря, и не страдают даже. Москва – столица, там жизни кипит. Все «звёзды», знаменитости, президент – в Москве. Ты телевизор вообще не смотришь?

Марина обошла дуб по кругу и остановилась напротив Ильи.

– У нас нет телевизора.

– Дикари, – в шутку обозвал он их семью.

– Сам ты дикарь!

Марина недобро сощурилась, дышала прерывисто, через нос, но Илья не видел разгорающийся на её лице гнев, продолжал расслабленно сидеть, прикрыв веки.

– Кроме ракушек, ты хоть чем-нибудь интересуешься?

Марина сжала кулаки, шумно фыркнула.

– Я тупая двоечница, даже школу прогуливаю! – она развернулась и побежала в сторону дома.