Анастас Иванович Микоян: человек и политик

Обеспечить такое «единство» возможно было вокруг «раскрученной» официальной пропагандой фигуры Сталина. Любой другой вариант грозил непредсказуемыми последствиями не только для советской элиты, но и простого народа, обрекавшегося фашистскими идеологами на уничтожение как «неполноценного». Именно этим обстоятельством в какой-то степени можно объяснить появление 21 декабря 1939 г. статьи за подписью Микояна в «Правде», в день 60-летия Сталина, под весьма характерным названием «Сталин — это Ленин сегодня».

Составителями этого текста желаемое явно выдавалось за действительное, как и в случае с упоминавшейся нами выше речью на праздновании 20-летия органов госбезопасности[56].

В годы Второй мировой войны

В 1939–1940 гг. Микояну, уже снискавшему авторитет в качестве опытного переговорщика, по поручению Сталина пришлось вести консультации по экономическим вопросам со специальными германскими делегациями и дипломатами посольства Германии в СССР[57]. Такого рода переговоры он вел и с другими иностранными представителями, посещавшими в тот период СССР[58].

Советское руководство делало все возможное, чтобы оттянуть неизбежное — начало войны и обвинять его сегодня в «беспринципном альянсе с Гитлером», как делали в рамках 80-летия с момента начала Второй мировой войны некоторые российские и зарубежные политики и обществоведы, представляется в значительной степени необъективным.

Таковы были тогдашние суровые реалии, не лучше себя вели и представители «демократий» Запада, но сегодня там об этих непростых страницах своей истории (например, о «Мюнхенском сговоре» или планах Польши в середины 1930-х гг. совместно с Германией напасть на СССР), предпочитают молчать или давать лишь выгодную им трактовку.

Во время Великой Отечественной войны Микоян активно участвовал в международных переговорах по торговым и военным поставкам. В результате уже 12 июля 1941 г. было подписано соглашение с Великобританией о взаимной помощи и поддержке, а 16 августа был заключен договор с США о взаимных поставках товаров, кредите и клиринге.

Как сегодня не стараются некоторые политики и историки в России в угоду конъюнктурным моментам и антизападным настроениям преуменьшить значение для Советского Союза масштабов поддержки со стороны США и Великобритании, в тот критический для СССР период она была очень важна. Роль Микояна и сотрудников руководимого им наркомата в эффективной организации такого рода поставок представляется позитивной[59].

Микоян с самой положительной стороны проявил себя и на других поручаемых ему участках работы (снабжение армии, эвакуация промышленных предприятий и населения вглубь страны, восстановление районов СССР, разрушенных в период фашистской оккупации и др.). Материалы личного и рабочего архивов Микояна содержат большое количество информации по данным вопросам[60].

Особо стоит выделить его участие в организации доставки продовольствия и других необходимых товаров в блокадный Ленинград в октябре 1941 г.[61]

В этой связи выглядит вполне заслуженным присвоение Микояну в сентябре 1943 г. звания Герой Социалистического труда. Эта награда, в отличие от звезд многих других советских деятелей более позднего периода, полученных, в основном, к тому или иному юбилею, была действительно заслуженной, и он с гордостью носил ее до конца жизни [62].

Стоит также отметить, что Микоян, имея все возможности, мог не допустить участия в боевых действиях под Сталинградом своего сына, которому исполнилось лишь 18 лет. Владимир, военный летчик, погиб в воздушном бою 18 сентября 1942 г., что стало для Микояна тяжелейшим ударом, от которого он долго не мог оправиться.

Не менее болезненным для него оказался спектакль, устроенный по приказу Сталина советскими спецслужбами, раздувавшими уголовное дело против двух несовершеннолетних сыновей Микояна — Серго и Вано. Невинная детская игра во «врагов» была представлена чуть ли не как подготовка государственного переворота. В действиях Сталина явно прослеживалось желание хоть чем то поддеть строптивого соратника, но очень эффективного в качестве управленца[63].

На наш взгляд, в такой специфической форме у Сталина стали проявляться первые признаки недоверия к своему ближайшему окружению, стремление таким «необычным» образом проверить их на лояльность.

После войны