Анастас Микоян

Перемены на первых порах поддержали правоверные сталинцы Суслов и Поспелов — эти двое впоследствии резко изменили свою позицию и после отставки Хрущёва фактически возглавили обратный процесс, свернули десталинизацию и хрущёвскую «оттепель» в целом.

К 1965 году все инициаторы десталинизации так или иначе сошли с политической сцены. Шатуновскую отправили на пенсию в 1962 году, Хрущёва сместили в 1964-м, Микоян официально ушёл в отставку в 1965-м, Аристов вышел из состава Президиума ЦК в 1961 году и уехал послом в Польшу. Что касается Алексея Снегова, его должность главы политотдела Главного Управления лагерей упразднили в 1960-м, далее он вышел на пенсию, продолжал работать в архивах, писал книги. Суслов его возненавидел, книги к печати не допускал и в конце концов добился его исключения из партии.

Десталинизация закончилась реваншем сталинистов, заморозками и брежневским застоем, переписыванием истории, вычёркиванием имён Сталина, Хрущёва, Микояна (и множества других), полным запретом темы репрессий, лагерной темы.

Но спустя два десятилетия колесо истории вновь повернулось и начиная с 1987–1988 годов, на волне горбачёвской гласности, начался бурный ренессанс антисталинской критики. Всё, что замалчивалось, теперь громогласно провозглашалось. Качели пошли в обратную сторону: про Сталина, Ежова, Берию, репрессии, лагеря говорили едва не на каждом углу. «Архипелаг ГУЛАГ» стал буквально новой Библией российских интеллигентов. Автор новой библии триумфально вернулся из США и произносил речи на съездах народных депутатов. Были опубликованы «Колымские рассказы» Варлама Шаламова и «Крутой маршрут» Евгения Гинзбурга, «Дети Арбата» Анатолия Рыбакова, «Белые одежды» Владимира Дудинцева и десятки других книг. Появились профессиональные разоблачители Сталина. Многие историки и публицисты сделали себе имена на этом материале. Бурные дискуссии продолжались несколько лет и затихли к началу 1990-х годов, когда либеральные экономические реформы превратили десятки миллионов граждан в нищебродов: людям стало некогда читать Александра Солженицына и Абдурахмана Авторханова, теперь все думали о том, где добыть кусок хлеба.

К середине 1990-х антисталинская истерия сошла на нет. В 1996 году в российских тюрьмах и ИТК сидели более 1,6 миллиона человек — сопоставимо с числом зэков ГУЛАГа (2,5 миллиона в 1953 году). Понемногу в обществе — сначала редко и вполголоса, потом всё чаще и твёрже — заговорили о том, что при Сталине был порядок и устойчивое развитие, а при Ельцине — бардак, развал и чёрт знает что.

Новый президент Владимир Путин, кадровый сотрудник КГБ, никогда не декларировал приверженность методам Сталина, но на деле во многом ему наследовал. Порядок, дисциплина, сильное эффективное управление, контроль, чёткая работа силовых ведомств, финансируемые государством масштабные инфраструктурные проекты, безжалостный разгром внутренних врагов, сначала олигархов, потом террористов, и наконец главное, взятие государством на себя всей полноты ответственности за судьбы народа — всё это привлекло к Путину сначала внимание, а затем уважение рядовых граждан и одновременно ненависть либеральной элиты.

Долгих десять лет, вплоть до конца нулевых годов, Путин терпеливо сворачивал губительные для страны либеральные реформы, возвращая в собственность государства сырьевые предприятия, укрепляя управление, конструируя собственную модель умеренно-авторитарного социально ориентированного государственного капитализма, при котором центральная власть брала на себя всё бремя социальной ответственности за каждого гражданина, от младенца до неизлечимо больного старика.

В этот период дискуссии о Сталине, репрессиях и лагерях — вовсе исчезли из актуального общественного поля. Путин дал людям то, чего не смогли дать ни Сталин, ни Хрущёв, ни Брежнев, ни Горбачёв, ни Ельцин: взрывной рост уровня жизни. Многие миллионы граждан купили квартиры и автомобили, выехали туристами в другие страны. Далеко не все, конечно. Но для умных, инициативных и трудолюбивых открылись огромные возможности. Был создан полноценный средний класс, который, с одной стороны, разделял буржуазную западную идеологию свободы и частной инициативы, с другой стороны, приветствовал порядок и стабильность. Инфляция была обуздана, валютный курс стоял на неизменных отметках.