Читаем Анастас Микоян полностью

Для начала кубинцы потребовали показать им всю переписку между Хрущёвым и Кеннеди. Они подозревали, что им присылали не всё. Копии секретных шифровок Микоян предусмотрительно привёз с собой. И действительно, оказалось, что было одно короткое письмо от Кеннеди для Хрущёва (от 25 октября), которое по недосмотру советских дипломатов не было передано Фиделю. Микоян извинился и зачитал текст этого письма: в нём не было ничего существенного, кроме обвинений в обмане со стороны Кремля. Затем Микоян подробно объяснил, почему Фиделя не информировали об открытом письме Хрущёва, зачитанном по радио. Очень спешили. Не было времени даже на то, чтобы шифровать текст. Всё указывало на то, что американцы ударят по Кубе именно 28 октября. Хрущёв сделал открытое заявление с целью предотвратить удар. Поскольку американцы до сих пор не перешли к открытым действиям, можно считать, что маневр Хрущёва удался, и Фидель, справедливо упрекая Хрущёва, одновременно должен и поблагодарить его.

Ответ Фиделя был весьма многословен, вот его содержание: мы полагаем, что ракеты поставлены не только для защиты Кубы, это была не просто военная акция, но политическая и психологическая, в интересах защиты всего социалистического лагеря. Атаку США в Гаване считали неизбежной, но полагали, что наземной операции не будет, — только бомбовые удары по стартовым позициям ракет. Очень плохо, что Хрущёв в своих письмах Кеннеди не сказал о том, что вопрос демонтажа ракет необходимо обсудить с кубинским правительством. Также недовольство вызвало обещание Хрущёва вывезти с Кубы не только стратегические вооружения, но и вообще все вооружение, и вдобавок отозвать военных специалистов.

Вы неверно поняли Хрущёва, ответил Микоян Фиделю. Более того, возможно, и Кеннеди тоже неверно понял. Мы обещали отозвать не всех специалистов, а только тех, кто обслуживает ракеты с ядерными боеголовками, то оружие, которое Кеннеди называет «наступательным»; мы же вообще против такой формулировки. Кроме того, мы имели информацию, что в Вашингтоне намеревались не только бомбить стартовые позиции, но затем отдать приказ о полноценном вторжении.

Кубинцам, сказал Микоян, необходимо вступить в переписку с генеральным секретарём ООН У Таном, который сочувственно относится к Кубе. Кубинцы могли бы допустить на свою территорию нейтральных инспекторов из ООН, чтобы они официально удостоверились в том, что демонтаж ракет произведён и они вывезены на советских судах. Эти инспектора могут и вовсе не заходить на территорию Кубы, а лишь подняться на борт советских пароходов. Это желательно сделать срочно, дабы снять морскую блокаду Кубы. Советские суда с грузами для Кубы не могут зайти в порты и разгрузиться. СССР терпит убытки.

Тогда Фидель сделал неожиданное резкое заявление: мы не потерпим вообще никаких инспекций. Ни воздушных, с участием американских самолётов, ни в порту Гаваны, с участием чиновников ООН. Если СССР будет настаивать на проведении таких инспекций — он может считать себя свободным от обязательств по отношению к Кубе.

Это была прямая угроза. Такого не ожидал не только Микоян, но и другие кубинские руководители, присутствовавшие на переговорах. Фидель завил, что готов к ссоре.

«Не следует упускать, — сообщает Микоян — сложных личных качеств характера Кастро, его обострённого самолюбия. Он, находясь у в власти, делал немало необдуманных, вызванных мимолётной впечатлительностью, заявлений, о которых потом сожалел».

В этот момент все решили, что Фидель сорвался. Судя по всему, сам Фидель это тоже понял. В результате Рафаэль Дортикос решил разрядить обстановку и предложил сделать перерыв. Вечером, на втором раунде переговоров, Фиделя уже не было: Микояну сказали, что он плохо себя чувствует. Дальше говорили только Гевара и Дортикос. Кубинцы несколько раз намекнули, что Фидель перегнул палку и сейчас переживает по этому поводу, что об угрозе следует просто забыть. Но своей цели Кастро всё же добился: ни американских, ни международных инспекторов на территорию Кубы так и не пустили.

Следующий отчёт Микояна Хрущёву направлен 11 ноября и описывает события 9 и 10 ноября; шифрограмма № 1802–1803:

«Вчера, 9 ноября, мы ездили с Ф. Кастро по провинциям восточной Гаваны, он разговаривал, но зевал и дремал, жаловался что мало и плохо спал, что последнее время плохо себя чувствует. ‹…› Было бы целесообразно подумать, — сказал Микоян Фиделю, — как лучше сохранить оборонную мощь Кубы при использовании уже завезённого нами оружия и наличие здесь наших военных, без того, чтобы наше присутствие на Кубе было истолковано как наличие советской военной базы».

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное