Анастасия

Наконец, когда повозка подъехала к воротам, Алексей Кузьмич и его дружка Ефим сели внутрь и отправились за невестой. К большому облегчению его, невеста вышла из дому, одетая в прекрасное белое платье. Пусть на ее лице и не было улыбки, зато вела она себя тише воды, ниже травы. Покорно она протянула ему руку и уселась в экипаж. Настя и Анна следовали за ними пешком к церкви. У Насти с самого утра было тревожно на душе, но она старалась найти в себе силы улыбаться и делать счастливый вид.

Пока они ехали, Алексей Кузьмич рассматривал невесту. На ее ушах висели те самые сережки, которые он подарил ей неделю назад. Почти предвкушая победу, он повеселел еще больше. Дело оставалось за малым – обвенчаться в церкви и справить свадьбу, да такую, чтобы все село еще много лет вспоминало ее.

В церкви жениха и невесту уже ждал священник. Он, как полагается, провел церемонию венчания, и благословил молодых.

Из церкви молодожены и все гости отправились к дому Кузьмича. Там виновников торжества и гостей уже поджидали столы, ломившиеся от избытка яств и питья. Во главе стола устроились молодые, дальше разместились родственники, друзья и знакомые. Все спешили поздравить молодоженов. Но каждый, кто был на свадьбе, мог заметить, что невеста даже ни разу не улыбнулась. На ее худом уставшем лице застыла маска покорности и равнодушия.

Все празднество она сидела за столом и совершено не прикасалась к еде и воде. Поток мыслей до этого дня, нещадно терзавший ее бедную голову, улетучился, оставив после себя лишь черную бездну. Пожалуй, если бы за столом сидела фарфоровая кукла, разницы не было бы почти никакой. Алексей Кузьмич, уже хорошо выпивший, до этого почти не трогавший супругу, стал обнимать ее и приговаривать:

– Голубка моя, ну съешь хоть немножко, ты такая бледная. А может вина? Выпей, моя красавица, тебе станет легче.

Олимпиада равнодушно посмотрела на мужа, но даже не шевельнулась. Когда кто-то из гостей, наконец, набравшись смелости, крикнул «Горько», Алексей Кузьмич повернулся к супруге и с силой притянул ее к себе. Девушка попыталась отвернуть лицо, но это ей не удалось, и впервые губы молодоженов соприкоснулись. После недолгого поцелуя, Ада, скорчив лицо от отвращения, отвернулась от мужа и закрыла рот ладошками.

Она почувствовала, как сильная тошнота подходит к горлу, и, подхватив подол платья, бросилась бежать со стола. Настя кинулась вслед за ней.

– Что случилось, Адушка? – спросила Настя, когда обнаружила сестру за домом. – Тебе плохо?

Олимпиада выглядела так, словно готова была разорвать на клочки целый мир. Она нервно расхаживала из стороны в сторону, и глубоко дышала.

– Мне отвратителен этот старик, – громко сказала она. – Мне отвратителен этот день, эти люди и вся моя жизнь!

– Ада, не говори так! – попыталась успокоить сестру Настя. – Посмотри, какой прекрасный у тебя теперь будет дом. И Алексей Кузьмич очень хороший человек. Он тебя безумно любит.

– Любит, как же! А что мне от этой любви?! Я до сих пор чувствую его мерзкие прикосновения и запах водки. И это только начало. Я боюсь представить, что будет сегодня ночью.

Наконец Ада остановилась, перевела дух и внимательно посмотрела на Настю. Лицо ее, до того красное от гнева, побледнело. С минуту Ада глядела на сестру, будто увидела вместо нее призрака. Настя, ощущая, как по телу бегут мурашки от этого пронизывающего взгляда, уже хотела прервать странное молчание, но внезапно Ада кинулась к ней, упав на колени. Она, словно блаженная, схватила руки сестры, и взмолилась:

– Милая, милая сестренка! Прошу, давай убежим! Сейчас убежим. И снова будем вместе, как хотела бабушка. И все будет хорошо, все будет по-другому.

Настю немного испугало поведение сестры. Она и сама подумывала о побеге, но теперь уже было слишком поздно. Попроси ее об этом Олимпиада еще вчера, Настя бы уступила сразу же. Но всю неделю Ада была настолько отчужденной, что девушка не решилась ей даже предложить попытку побега. Насте было жалко тетю, которая приютила и вырастила их. Она боялась покинуть место, которое за последнее время стало ей родным и любимым.

В этот момент случилось почти судьбоносное событие, которое изменило всю дальнейшую жизнь сестер. К девушкам подошла тетка Анна, и, увидев, что Ада стоит на коленях перед Настей, что-то заподозрила. Когда Настя уже почти была готова покориться сестре, вмешалась Анна.

– Что это вы тут делаете? – спросила она. – Мигом за стол! Ада, тебя ждет муж.

Но Ада продолжала умоляюще смотреть на сестру. Настя, чья хрупкая решимость совершить сумасшедший поступок, мигом разрушилась, опустила руки сестры и сделала шаг назад.

– Мы идем, тетя, – сказала она. – Аде стало дурно.

Тетка, совершенно не церемонясь, схватила Аду за руку, с силой подняла и потянула за собой. Последняя надежда Олимпиады умерла, и она снова, надев маску смирения и скорби, последовала за родственницей.

Оставшуюся часть свадьбы Настя почти не отходила от стола, чтобы постоянно находиться рядом с сестрой. Она не могла даже представить, чем закончиться пир, но точно знала, что ничего хорошего из этого не выйдет.