Анастасия, боярыня Воеводина

Отступили казачки и возобновили бомбардировку. Тем временем, бабы новые мешочки нашили, кузнецы все, что можно из металла посекли на мелкие кусочки — и чугунки, и лопаты, и косы. Оставили по паре штук и все. Так что снаряды приготовили. Беда была с порохом. Один приступ отразить хватит, а потом караул! Посовещались, и совместно решили. Что бы окончательно гетмана от города отвадить вылазку произвести. Ход потайной, который к реке ведет использовать. Благо, один из воевод, лет 50 назад приказал его расширить так, что бы телега с бочкой небольшой, водовозной прошла. В паре мест он, правда просел и осыпался, видно, чародея с даром земли слабого использовали, чары от старость разрушились, но вот, батюшка из Лебедяни оказался огневиком слабым, а вот сила земляная у него была изрядная. Так что через пару дней и полведра зелья старой травницы, по ходу не только лошадь пройти, карета короля польского проехать могла, со всеми султанами и вензелями на крыше. Любил Сигизмунд пышность внешнюю. Лошадей несколько дней, сколько дал гетман до очередного штурма, кормили отборным овсом, в тихие часы прогуливали по двору, на солнышке, что бы в порядок вошли. Каждый боец своего коня. Оружие чистили. Готовились серьезно. Отец Антоний, что Иоанна сменил, решил тоже идти, первым, что бы своды хода в случае нужды подкрепить. В седле батюшка держался отменно, да и саблей и копьем владел. Признался, что родом из дворянского рода, в дружинники готовился, но неувязка вышла. Сосватал ему отец барышню родовитую и богатую, но некрасивую и нравом поганую, которую замуж никто не брал, родные уже и монастырь для нее присмотрели. А на сердце у Андрея, так он в миру звался, другая была, сиротка из роду бедного, но и лицом была пригожа и нравом прилежна. Отказался. Отец пригрозил, что из рода прогонит и добра лишит, голым оставит. Андрей не растерялся, кинулся в ноги митрополиту Рязанскому, тот пожалел грамотного отрока, разрешил чин священнический принять и приход в Лебедяни выделил, отца Иоанна просьбу на уход в обитель тихую удовлетворил, с условием, что обучит он сменщика. Так и вышло Сонечка его согласилась попадьей стать. Одно тревожило — не было у них пока еще ребеночка, да может, и к лучшему, по нынешнему-то тревожному времени. Михаил вздохнул, семью вспомнив, и спросил, что с мегерой, ему сосватанной вышло?

Отец Андрея не промах оказался. Оженил на ней своего младшего сына, отрока 17 лет, как будто так и задумывалось. На вопрос о среднем сыне отвечал, что он господу послужить обещался, а так как дочка их попадьей вряд ли пожелала бы жизнь прожить, то вот, его младший, отрок послушный и лицом пригож, даром, что разница с невестой почти в 10 лет. Должно быт, оженили уже!

Вроде все предусмотрели, как пришли к воеводе бабы, жены, вдовы, и девки постарше. Женщины только те, у которых дети старше пяти лет были. И твердо так заявили, что негоже с маленьким отрядом на орду кидаться. Пусть князь берет всех, кто на лошади сидеть умеет. А они мужскую одежду оденут, и на стены встанут, приступ отражать. И сыновья, что постарше с ними. Так и нападение с тылу для гетмана неожиданным станет. А то пока они в тыл пробираются малые силы на стенах не удержат приступа, полягут все! Пороху-то мало!

Пришлось Михаилу скрепя сердце соглашаться. Спросил только, на кого детей бросили. Оказалось, соседки, у которых дети малые поклялись, если полягут матери в бою, то принять и воспитать их детушек, как своих. Крест на том целовали.