Анастасия, боярыня Воеводина

— Я, как и твой отец знаю причину такой ярости старицы Марфы, только с чужих слов. Если хочешь, я тебе расскажу, что знаю, а потом Аглая и Агафья с Николаем подтвердят. Они в Коломну ездили, до правды докопались. А тебе ничего не говорили, надеялись все, что в разлуке позабудешь ты Марию, и все само собой разрешиться. Разочаровывать в людях не хотели. Но раз ты так упорствуешь, если у тебя чувства есть, то придется тебе всю горькую правду выложить. Тебе Мария историю своей жизни рассказала?

— Да, что ее при родах за мертвую приняли, а потом повитуха за репутацию испугалась, унесла ее, и в приют сдала, якобы одна барыня из другого города приехала к ней рожать и ребенка бросила. Она в приюте и выросла, потом ее в лавку приказчицей определили, прикладом для женского рукоделия торговать, ее Хлопова увидела, и родинку на руке узнала. Сказала, что у ее бабушки и мамы такая была. Позвали повитуху и она покаялась. А купчиха, что приют содержала, подтвердила. Признали Хлоповы ее дочерью, учить стали, а потом на смотр невест определили. Повезло. Необычно, но в жизни всякое бывает. Почему маменька так ее возненавидела!

— Не ее. Обстоятельства, в которые ты мог попасть, если бы на девице женился. Вот, послушай Аглаю. Ей, ты, надеюсь, поверишь? И Агафью тоже. Они все вместе, с Николаем ездили в Коломну расследование провели. Но сначала ответь: из Салтыковых кто-нибудь слышал, что тебе Анна нравилась?

— Да, я не раз просил маменьку Анну найти, пока не узнал, что она замуж вышла. Потом рассказал, что за тебя. Это Евкиния слыхала.

— Вот и недостающее звено! Все ясно стало. Ну что, приглашаем Аглаю?

— Нет, пока. Рассказывай, Миша. Я знаю, ты мне врать не будешь! Если что-то не пойму, пригласим тогда твою троицу расследователей.

— Хорошо, скажу сразу. Нас Настя насторожила. Она еще говорила плохо, но по поводу Марии сразу стала плакать, говорить нехорошие детские словечки, типа «кака, бяка», а под конец — «врет»! Насте в семье верят, после того, как родные уже заупокойную службу по мне заказывать собрались, а она настояла, что за мной ехать надо. А тут Шереметьев с голубиной почтой, и все подтвердилось! Так вот, Анна вспоминать стала, и вспомнила, как за полгода примерно до смотра, к ней неожиданно жена Михаила Салтыкова приехала, якобы за зельем от колик у ребенка. Дескать ее муж у простым травницам запретил обращаться. Странно. Хороший предлог, что бы Анну увидеть, она же нигде не бывала, даже в церковь не ходила, боялась Насте болячку принести. Тогда детская моровая болезнь по Москве ходила. Так вот, потом Салтыкова в Коломну поехала, на богомолье, в лавку для рукодельниц заходила, эта лавка среди вышивальщиц славится. Муж ее тоже в Коломну ездил, и через два дня Хлоповы Марию нашли.

Дальше — больше. Николай выяснил, что дьяк приказной избы Коломны Хлопов, во время пребывания в Коломне Марины Мнишек продолжал работать прилежно, а жена его была Марине лучшей подругой. Аглая в приют съездила, с дочерью купчихи переговорила, она инокиня, отпросилась из монастыря послушание в приюте нести, так как мать ее по старости лет головой скорбная стала. И детей обворовывать прислужники начали, раз барыня за порядком смотреть не может. Она и рассказала, что мать ее ничего не помнит, вот головой и кивала, когда повитуха рассказывала, как она девочку в приют сдала. А она, инокиня, ей врать невместно, она побожилась, что тогда еще дома жила. И видела — девчонку на крыльцо подкинули, в крестьянских тряпках, и не новорожденную, а месяцев трех от роду. Пупок уже полностью зажил, и головку она держала. И была она самая маленькая из принятых в приют, поэтому запомнилась. Младенцев же повитухи не приносили. А не рассказала она никому, потому что пожалела Марию, если ее богатые люди признали, так пусть живет у них! А о смотре невест она и не знала. Тогда Аглая не поленилась, проверила городское кладбище и церковь при нем. И нашла в указанные даты запись о крещении новопреставленной рабы божьей Натальи Хлоповой, 1 дня от роду, посмертно, и о захоронении ее на освященной земле. И могилку нашла, ухоженную, с крестом каменным.