Анастасия, боярыня Воеводина

— Плохо, — прямо ответила Анна — Такое количество плохих слов я от Насти еще не слышала. Она еще плохо говорит, все-таки только два годика, но детских словечек знает много. И если раньше самая длинная фраза у нее была, когда она требовала поехать в Псков, к папе, а мы только что получили известие, что Миша погиб, то сейчас она выдала еще длинее. Я вам ее перескажу, может поймете сами: — «Тетя бяка, фу! Кака! Незя-я дядя Миша, месте, кака! Темно! Черна кака! Вреть, бяка»!

— То есть, тетя плохая, нельзя вместе с Мишей быть, и она врет? А кака, что она этим говорит?

— Кака ей няньки говорят, когда она грязное что-то берет. Говорят — «фу, кака»

— То есть эта Мария грязная, черная, плохая и врет? Темная. И нельзя с ней быть Мишеньке?

— Да, можно так перевести. В чем грязная и что врет, пыталась спросить, она еще объяснить не может, слов нет. Плакать начала. Я прекратила. Она и так волновалась.

— Конечно, не надо девочку напрягать! И так все ясно! Анна, Христом — Богом прошу, как только станет хоть что-то известно из Коломны, сразу сообщите. И что с Мишей делать, ума не приложу! Вы же знаете, он упрямый! Решил, что влюблен, на отступиться. Жаль, конечно, что ты ему опасна была, но что поделать!

— Простите, государыня, даже если бы и не была опасна, все равно за него бы не пошла. В нашем роду любят один раз. Вон, маменька смерть папы не пережила. Бабушка Аглая после смерти деда держится только потому, что много дел семейных навалилось. Боюсь, что уладится все с моим наследством, и уйдет она от нас к своему Юрочке! А я Мишу своего, как увидела, так и поняла — вот, судьба моя!

— Понимаю. У нас с Федором так же было, пока проклятый Годунов нас не разлучил. Ладно, что сейчас с Мишей делать?

— А вы с моим Мишей посоветуйтесь. Он в этом деле дока. Двух королей, одного Великого Канцлера и кучу другого народа вокруг пальца обвел. И здесь что-нибудь придумает!

— Хорошо, сердце долго смотреть? А то, что мы мужчинам скажем?

— Просто посидите спокойно, успокойтесь. Вот так!.. Для вашего возраста, простите, и всех тревог вашей жизни сердце вполне хорошее. Лучше, чем у государя Михаила. Ему много вреда детские годы принесли. Та болезнь, что у него у нас в избушке случилась, это не первый случай. Просто очень сильный. И хорошо, что бабушка его увидела и сразу болезнь распознала. А то угасал бы тихо, и никто бы не знал, отчего. А сейчас лечить будем. Вот здоровье и окрепнет.

— Спасибо, успокоила. Пойдем к мужикам, заждались. А с Мишей я переговорю, как ваши из Коломны воротяться! Может, раскопают что-то!

В Коломну на богомолье Аглая поехала рано утром. Вернулась через неделю, мрачная, как туча грозовая. Сразу, с дороги к Михаилу пошла.

— Миша, можешь срочный разговор с Марфой устроить? Нам всем троим и тебе с Анной! Решать срочно надо с царской невестой!

— Что, все так плохо?

— Хуже не бывает.

— Отдохните с дороги, мы в Кремль съездим с Анной. Якобы надо у Марфы еще раз сердце проверить! Договоримся, за вами пришлем! Только в баню сходить с дороги не выйдет.

— Не до бани, Миша! Поезжайте скорей!

Через два часа все вместе сидели в укромной комнатке у Марфы, Аглая, Агафья и смущающийся Николай докладывали, что они узнали в Коломне.