Анастасия. Энергия твоего рода. Том I

Мне стало смешно, как она имитирует манекенщицу, заводя ногу за ногу при ходьбе, и показывает воображаемые наряды. Я зааплодировал и сам, включившись в игру, торжественно объявил:

– А теперь, уважаемая публика, внимание! Перед вами выступит никем непревзойдённая прекрасная гимнастка, несравненная красавица Анастасия!

Это объявление развеселило её ещё больше. Она выбежала на середину поляны и сделала невероятное сальто сначала вперёд, потом назад, вбок, вправо, влево, потом очень высоко подпрыгнула. Одной рукой схватилась за сук дерева, раза два качнувшись, перебросила своё тело на другое дерево. Снова сделав сальто, стала кокетливо раскланиваться под мои аплодисменты. Потом она убежала с полянки и спряталась за густыми кустами. Улыбаясь, Анастасия выглядывала оттуда, словно из-за кулис, с нетерпением ожидая очередного объявления. Мне вспомнилась видеокассета с записью любимых песен в исполнении популярных певцов. Иногда вечерами в своей каюте я просматривал её. Вспомнив эту кассету, даже не думая о том, сможет ли Анастасия хоть что-нибудь изобразить, я объявил:

– Уважаемая публика, сейчас перед вами предстанут лучшие солисты современной эстрады, исполнят лучшие свои произведения. Прошу!

О, как ошибся я, не поверив в её способности. В дальнейшем произошло такое… что предположить было абсолютно невозможно. Анастасия, едва сделав шаг из-за своих импровизированных кулис, запела голосом Аллы Пугачёвой. Нет, она не пародировала великую певицу, не имитировала её голос, а именно пела, свободно передавая не только голос, мелодию, но и чувства.

Однако более удивительным было не это. Анастасия делала акценты на отдельных словах, добавляя что-то своё, привносила в песню дополнительные штрихи, и песня Аллы Пугачёвой, исполнение которой, казалось, уже невозможно превзойти, вызывала целую гамму дополнительных чувств, ярче высвечивала образы. Например, в великолепно исполненной песне:

Жил-был художник один,
Домик имел и холсты,
Но он актрису любил,
Ту, что любила цветы.
Он тогда продал свой дом,
Продал картины и холст
И на все деньги купил
Целое море цветов…

Анастасия сделала акцент на слове «холст».

Она удивлённо и испуганно выкрикнула это слово. Именно холст – самое дорогое для художника, без чего уже невозможно творить, и он отдаёт это самое дорогое ради своей любимой. Потом при словах «вдаль её поезд унёс» она изобразила художника, влюблённого человека, смотрящего вслед уходящему поезду, который уносил навсегда его любимую. Изобразила боль, отчаяние и растерянность.

Потрясённый всем увиденным, услышанным, я не зааплодировал после окончания песни. Анастасия, поклонившись, подождала аплодисментов и, не услышав их, начала новую песню с ещё большим старанием. Она по порядку исполнила все мои любимые песни, записанные на видеокассету. И каждая песня, уже не раз слышанная мною, была в её исполнении более яркой и содержательной. После исполнения последней песни, так и не услышав аплодисментов, Анастасия пошла к своим «кулисам». Ошарашенный, я ещё немножко посидел молча, находясь под необычным впечатлением. Потом вскочил, зааплодировал и крикнул:

– Здорово, Анастасия! Бис! Браво! Всех исполнителей на сцену!

Анастасия осторожно вышла и поклонилась. Я всё кричал:

– Бис! Браво! – топал ногами и хлопал в ладоши.

Она тоже развеселилась. Захлопала в ладоши и крикнула:

– Бис – это значит ещё?

– Да, ещё! И ещё! И ещё!.. Здорово у тебя получается, Анастасия! Лучше, чем у них самих! Лучше даже, чем у звёзд наших!

Я замолчал и внимательно стал разглядывать Анастасию. Подумалось, как многогранна её душа, если она смогла привнести в уже, казалось бы, идеальное исполнение песен так много нового, прекрасного и яркого. Она, замерев, молча и вопросительно смотрела на меня. Тогда я спросил её:

– Анастасия, а у тебя своя песня есть? Ты могла бы исполнить своё что-нибудь, не слышанное ранее мною?

– Могла бы, но в моей песне нет слов. Понравится ли тебе?

– Спой, пожалуйста, свою песню.

– Хорошо.

И она запела свою необыкновенную песню.

Анастасия сначала вскрикнула, как новорождённый ребёнок. Потом её голос зазвучал тихо, нежно и ласково. Она стояла под деревом, прижав руки к груди, склонив голову, словно баюкала, ласкала своим голосом малыша. Что-то нежное говорил ему её голос. От этого тихого голоса, удивительно чистого, вокруг вдруг всё смолкло: и пение птиц, и стрёкот насекомых в траве. Потом Анастасия словно обрадовалась пробудившемуся от сна ребёнку. В её голосе послышалось ликование. Невероятно высокие по тональности звуки то парили над землёй, то взлетали в высоту бесконечности. Голос Анастасии то умолял кого-то, то вступал в борьбу, то снова ласкал ребёнка и дарил радость всему окружающему.

Ощущение радости вселилось и в меня. И когда она закончила свою песню, я весело выкрикнул: