Анастасия или Анна? Величайшая загадка дома Романовых

Нужно было принимать какие-то меры; в течение нескольких следующих дней Андерсон встала в самом центре переполненного универсального магазина и начала выкрикивать на ломаном английском оскорбления и обвинения в адрес Дженнингс. В апартаментах своей хозяйки она, сидя на окне, бросала бюсты, статуэтки и прочие безделушки в ничего не подозревающих пешеходов внизу; она угрожала слугам физической расправой, а также заявляла, что намерена убить себя {56}. Хотя Андерсон были свойственны и депрессия, и непредсказуемая смена настроений, в Нью-Йорке она перешла все границы дозволенного. Ее возмутительное поведение было свидетельством серьезного нервного расстройства. Используя деньги и связи, Дженнингс подыскала трех докторов, которые, не утруждая себя осмотром пациентки и даже не встречаясь с ней, согласились за гонорар в 1250$ (примерно 64 000$ в ценах 2011 года) объявить Андерсон страдающей маниакальным психозом и нуждающейся в госпитализации. Вооруженная авторитетным мнением врачей-специалистов, Дженнингс убедила Высший суд штата Нью-Йорк подписать документы о заключении под стражу, из которых следовало, что претендентка страдает манией преследования и «представляет опасность для себя и окружающих». В ночь на 24 июля санитарка и два помощника насильно вытащили Андерсон из дома Дженнингс и отвезли в дорогой дом отдыха «Четыре ветра» в Катонахе, штат Нью-Йорк. За счет Дженнингс Андерсон пробудет здесь больше года {57}.

14 Содержание двух книг

Анастасия Чайковская, она же Анна Андерсон, исчезла, спрятанная за стенами элитного дома отдыха «Четыре ветра», однако весь мир по-прежнему был очарован ее историей, и никого не беспокоило, что главная героиня этой сказки против своей воли заперта в психиатрический клинике. В те годы происходило окончательное формирование мнений. Претендентка на титул великой княжны Анастасии для некоторых так и осталась загадкой, но независимо от отношения к ней, как только Андерсон сошла со сцены, и ее сторонники, и ее противники стали отстаивать свои убеждения с рвением религиозных фанатиков. В первых рядах тех, кто заявлял, что знает абсолютную истину, кто разыскивал и доводил до всеобщего сведения взаимоисключающие доказательства, были два действующих лица с диаметрально противоположными воззрениями, одинаково убежденные и бескомпромиссные – Гарриет фон Ратлеф-Кальман и Пьер Жильяр. Не случайно, что эти двое, испытывающие презрение друг к другу, обвинявшие друг друга по любому поводу в обмане и подтасовке фактов, ведшие войну публично на страницах газет и претендовавшие на роль летописца дела Андерсон, только укрепляли репутацию последней как живой легенды.

По мнению Ратлеф-Кальман, Романовы сделали первый выстрел в этой войне общественных мнений в январе 1926 года, когда Ольга Александровна позволила копенгагенской газете National Tidende опубликовать статью, в которой говорилось о ее поездке в Берлин и о том, что она не признает права претендентки на титул великой княжны. Ответ Ратлеф-Кальман последовал спустя два месяца в виде статьи журналистки Беллы Коэн, опубликованной на страницах газеты New York Times. Это были два диаметрально противоположных варианта изложения дела Андерсон, что еще больше запутало ситуацию с установлением ее личности. Объемистое досье, собранное Ратлеф-Кальман, производило впечатление, кроме того, у многих вызывало опасение ее намерение опубликовать свои записи. После посещений претендентки в октябре 1925 года ходили постоянные слухи, что Ратлеф-Кальман ведет активный поиск издателя, готового опубликовать ее рукопись, а ни одна из сторон, участвующих в полемике, не хотела, чтобы эта книга вышла из печати. Даже сама Чайковская убеждала Ратлеф-Кальман не публиковать эту историю. И сторонники, и противники – все просили ее не выносить вопрос на всеобщее рассмотрение, зная, что такие действия приведут к возникновению отвратительных поисков виноватых и не дадут ничего, кроме гневного обмена обвинениями. Но переубедить Ратлеф-Кальман не смогли, и в феврале 1927 года газета Berliner Nachtausgabe начала публикацию ряда собранных ею материалов по этому делу. Это была серия статей, в каждой из которых открыто отстаивалась позиция Чайковской и резко критиковались те, кто обличал ее.