Анастасия или Анна? Величайшая загадка дома Романовых

«Апелляция истицы, – заключил суд, – отклонена как необоснованная». Судьи не обнаружили ее деле никаких процессуальных ошибок и отметили, что согласно законам Германии обременение в части предоставления доказательств возлагалось на нее. Андерсон и ее юристы, используя «собранные доказательства, которые были представлены ими на обозрение четырех последовательных судебных инстанций», не смогли «убедительно доказать, что истица является младшей дочерью русского царя». Однако, хотя она не смогла доказать, что является Анастасией, ее противники тоже, в свою очередь, не смогли доказать, что она не является таковой, поскольку Верховный суд не забыл учесть и заявил в своем решении, что смерть Анастасии в 1918 году не относится к категории исторически установленных фактов {89}.

Все было кончено, но Андерсон, как обычно, не выказала ничего, кроме безразличия. К тому времени, когда суд вынес окончательное решение, она уже уехала из Германии, и поблекшие мечты юности оставляли ее, по мере того как сама она шаг за шагом уходила в сумеречные годы своего легендарного бытия.

17 «Как я скажу вам, кто я такая?»

На третью неделю октября 1963 года в миллионы почтовых ящиков Америки и на прилавки газетных киосков легли экземпляры нового номера журнала Life. Вирированная [8] в коричневый цвет фотография пяти детей Николая II и Александры смотрела с обложки журнала, на которой красовался интригующий заголовок «Дело новой Анастасии». Очерк в журнале рассказывал о притязаниях некоей женщины по имени Юджиния Смит, которая жила никому не известная поблизости от Чикаго, до тех пор пока мелкий издатель из Нью-Йорка не приобрел рукопись, выдаваемую ею за мемуары. В предложенной этой женщиной рукописи подробно рассказывалось, как сочувствующий ей солдат по имени Александр спас ее после казни в Екатеринбурге и тайно вывез ее из России в Румынию, и во всем этом сюжете четко прослеживалось влияние претензий Андерсон. Смит выдержала испытания на детекторе лжи, однако фотографические, почерковедческие и антропологические обследования – все они опровергли притязания последней; они были также опровергнуты и княгиней Ниной Георгиевной, которая встретилась со Смит и не колеблясь объявила ее самозванкой {1}.

В домике в деревне Унтерленгенхардт весть о притязаниях Смит ввергла Андерсон в состояние негодования и ярости. Она считала, что появление Смит было разработано и осуществлено при финансовой поддержке лорда Маунтбэттена, чтобы таким путем отвлечь внимание от рассмотроения ее собственной апелляции в Гамбурге. «Вся эта грязь направлена против меня, – написала она однажды, – грязь, что (sic!) эта тварь Баттенберг (лорд Маунтбэттен) публикует!» {2} Находясь в Соединенных Штатах, Глеб Боткин уверял Андерсон, что Смит «не имеет ни малейшего сходства с Вашим императорским высочеством» {3}. Вскоре эта история с новой «Анастасией» выдохлась, особенно после того как было установлено, что последняя родилась в Румынии в 1899 году, однако ее первое выступление стало свидетельством большого интереса, порожденного историей Андерсон. Вслед за триумфальным шествием кинофильма «Анастасия» появились новые книги, поддерживающие или оспаривающие позицию Андерсон; в новых журнальных статьях содержались отчеты о юридических баталиях, проведенных ею, а в телеверсии пьесы Моретта, воссозданной компанией NBC Джули Харрис играла главную роль будущей великой княжны. В 1965 году Констанс Тауэрс и Лилиен Гиш появились на сцене в «Ане» – новом бродвейском мюзикле по мотивам истории жизни Андерсон, а в 1967 году сэр Кеннет Мак-Миллан выступил с премьерным показом своего прославленного балета «Анастасия» в Лондоне. В том же году вышла в свет книга Роберта Мэсси «Николай и Александра». Эта книга более чем любое другое издание рассказала широкому кругу читателей о жизни последнего русского царя и его семьи и ознаменовала переход в отношении к их жизни не как к полной неясных догадок истории, но как к одному из явлений современной массовой культуры. «Кто он такой, этот Мэсси?» – допытывалась Андерсон у принца Фридриха Саксен-Альтенбургского. Хотя когда принц Фридрих сказал ей и дал экземпляр его книги, она взорвалась гневом. «Я не хочу эту книгу! – кричала она. – Мне не нужна эта книга! Я не хочу читать ее! Возьмите эту книгу, унесите ее!» {4}