Анастасия. Вся нежность века (сборник)

– Обожди минуточку! – и делает несколько решительных шагов назад.

Васяня стоит по-прежнему, застыв как истукан.

Раздается звонкий одиночный выстрел, и сразу же брегет издает свое последнее «дзынь!».

Затем слышится нервная беспорядочная стрельба – это Багаридзе никак не может остановиться и палит в упор по брегету на груди у князя.

Покончив с брегетом, он забегает несколько вперед от Васяни, который все еще стоит, как всегда, прислонившись плечом к контейнеру, и тупо разглядывает свою перевязанную тряпкой руку.

Капитан зло бросает Васяне:

– Что ты, лапоть, все возишься! Упустим ее к черту!

– Эт точно, как пить дать упустим! – рассудительно и веско соглашается Васяня, оставив в покое свою руку и выходя из оцепенения.

Багаридзе, уловив необычные настораживающие интонации в голосе Васяни, резко останавливается и поворачивается к нему всем корпусом, но готовые вырваться слова застревают у него в горле.

Васяня совершенно неожиданно с нескольких шагов в упор стреляет в грудь Багаридзе. У того круглеют от удивления глаза, и он падает с одного выстрела замертво неподалеку от князя.

Васяня некоторое время стоит и, покачиваясь на носках, смотрит на лежащие перед ним на мокрой земле неподвижные тела. Наклоняется над князем и складывает у него на груди раскинувшиеся руки.

С корабля доносится второй гудок. Васяня прислушивается, подняв голову, затем спокойно вытирает полой пиджака свой пистолет, прячет его в какую-то щель и поворачивает назад, к выходу из туннеля, медленно, вразвалочку, удаляясь от пристани.

* * *

Становится слышен вой полицейских сирен.

* * *

Анастасия не может знать, что происходит на пристани. Медленно, отрешенно поднимается она по трапу, здесь застает ее второй гудок, а немного погодя переливчатый вой полицейских сирен. Она оборачивается, вытягивает шею, приподнимается на цыпочки. Некоторые пассажиры и провожающие тоже из любопытства оборачиваются на вой полицейских машин. Анастасия не может видеть со своего места, что происходит на другом конце пристани, но это видим мы.

* * *

В проходе между контейнерами появляется генерал Сазонов. Каждое движение стоит ему немалых усилий, но он не выпускает пистолет из рук. Увидев лежащие на земле тела, Сазонов сразу бросается к князю, с трудом опускаясь, почти заваливаясь возле него.

Лишь мельком взглянув на Багаридзе, генерал с брезгливостью отворачивается – тот его больше не занимает.

Как ребенку, он приподнимает голову Ильницкому и окончательно убеждается, что князь мертв.

– И ты, полковник?! – вырывается из его груди хриплый стон. – И ты?!

Мы видим, что генерал плачет. Он тяжело привалился к контейнеру спиной, голова князя лежит у него на коленях.

– Последний солдат чести… Все ушли, гвардейцы, цвет русского воинства. Все. Никого не осталось. Ничего. Ушла Россия… – шепчет генерал белеющими губами.

На него внезапно падает чья-то тень. Генерал нехотя поднимает голову – ему уже безразлично, кто бы это ни был.

Над ним стоит невесть откуда взявшаяся мадам Сазонова. У нее дикий, полубезумный вид. Платье изорвано и испачкано в грязи, шляпка съехала на ухо. Лицо ее полыхает хищным, себялюбивым выражением.

Она в шоке от увиденного, но у нее своя версия того, что здесь произошло.

Пальцем, вылезающим из порванной перчатки, она гневно указывает на генерала:

– Это ты, ты, гадкий ревнивец, во всем виноват! Какой скандал! Завтра об этом будет говорить весь Париж! Из-за твоей дурацкой ревности погибли в расцвете лет такие…

– Какая ревность, к кому? Что ты несешь? Уходи, пожалуйста, уходи, оставь меня, я тебя прошу!

– Жалкое ничтожество, тряпка, ты отравил мою молодость. Тебе не понять роковых страстей, моего феерического успеха у мужчин! Если бы не ты… – начинает истерически визжать мадам Сазонова.

– Вон! – вдруг резко во весь голос, перекрывая ее визг, кричит генерал. – Убирайся вон, грязная стерва! – и рука его начинает нащупывать позади себя брошенный пистолет.

Мадам Сазонова отпрянула. Еще никогда не приходилось ей видеть супруга в такой ярости. Она испуганно отступает за поворот под укрытие нагроможденных ящиков, еще не зная, как отнестись к этой выходке всегда такого спокойного и терпеливого мужа.

* * *

И тут в полной тишине раздается одинокий выстрел, сухой, как щелчок.

И она понимает, что означает этот выстрел.

* * *

Как облетевшая мишура, сползает с ее лица яркая раскраска макияжа, безвольно опускаются плечи, обвисают руки. Явственно, как на переводной картинке, начинают проступать ее настоящие черты.

Перед нами теперь постаревшая, некрасивая, истасканная женщина, в один момент лишившаяся всех иллюзий, привязанностей, положения в обществе, и главное – единственного источника существования. Впереди только одиночество и нищета в чужой стране, без сочувствия и надежды.

* * *

Она не слышит, как ее тормошат подоспевшие полицейские, не отвечает на вопросы.

Гавр К далеким берегам

Непрестанно оглядываясь, Анастасия нехотя, медленно поднимается по трапу на борт, подгоняемая окриками матросов и контролеров:

– Быстрей, мадемуазель, быстрей, мы отплываем!