Анатолий Мариенгоф: первый денди Страны Советов

«Кажется, в 1959 году мои родители – оба писатели – взяли мне путёвку в Одессу. Место, природа и погода были хороши. Я быстро освоился там, и вскоре обнаружил, что одной из самых заметных фигур был Анатолий Борисович Мариенгоф. Вид он имел величественный, ходил с большой тростью и сразу внушал к себе уважение. И, хотя я был мальчишкой – мне было всего двадцать два года – но он почему-то вскоре стал отмечать меня и удостаивать своей беседой на прогулках. А время было интересное – разгар хрущёвской

“оттепели”, и все интересовались, и много говорили о политике. Но уровень взглядов был невысок – одобрительно посмеивались над похождениями Н.С.Хрущёва в Америке и т.п.

А я с детства был настроен критично – этакий юный скептик и диссидент. И, хотя я не высказывался и больше слушал, помалкивал и мотал на ус – но А.Б., как человек умный и проницательный, это как-то сразу во мне почувствовал…

…И однажды он мне сказал: “Вы чувствуете, понимаете, что мы с Вами думаем и говорим об одном и том же, а не о том, что остальные?”

…А.Б. мне очень нравился, и от его слов, не скрою, я почувствовал некоторую гордость.

…Ему было 62 года, и жить ему осталось менее трёх лет, и, по-моему, он это сознавал. Чувствовался в нём человек, много знающий, много думающий и подводящий итог своей жизни…»

Наконец, нам посчастливилось поговорить с Андреем Битовым.

Зимой позвонили из Санкт-Петербурга и попросили связаться с Андреем Георгиевичем, чтобы сопроводить его на Ленинградский вокзал. Дело ответственное. Потому – нервное. Мы взяли коньяк с беспроигрышной логикой: если Битов не пьёт, кому-нибудь подарит. Долго искали дом, который был прямо перед глазами. Наконец, около десяти вечера зашли.

Битов встретил нас в лёгком чёрном халате. С порога начал вспоминать, как виделся с Мариенгофом:

– А я ведь знал Анатолия Борисовича! – Андрею Георгиевичу, видимо, уже сказали, что приедет молодой человек, который всерьёз занимается этим подзабытым литератором. – Подарил ему свою первую книгу. Он сам попросил.

Первая книга Битова – сборник рассказов «Большой шар» – вышла в 1963 году. Наверное, Андрей Георгиевич запамятовал и подарил альманах «Молодой Ленинград» со своими рассказами.

Мы преподнесли коньяк. Битов достал штоф водки.

Усугубили по рюмке – за Мариенгофа – и продолжили разговор:

– Я коньяк не люблю, – говорит мэтр, – да и не коньяк это вовсе.

– А что же?

– А!.. Молодёжь!.. И не знаете, как Никитка коньяк испортил?

– Не знаем.

– Хрущёв смелый был. Этого у него не отнять. Но и глупый был, как табуретка. Его пригласили в Армению. Водили по виноградным плантациям, давали дегустировать коньяк, рассказывали, как, из чего и в каких условиях всё это производится. Ну, он и спрашивает: “Вы говорите, что самое ценное в этом деле – коньячный спирт?” —

“Он самый”, – отвечают армяне. “Так давайте его реализовывать! Экономику республики поднимем на новый уровень”. Армяне подумали – и согласились. Да и как тут откажешь генсеку?

Андрей Георгиевич разливает по новой – выпиваем за армян.

– Там же как всё обстоит? – продолжает он. – Всё зависит от соотношения количества и качества. Процедура сложная. Я позже у математиков знакомых уточнял – говорят, действительно такое может быть. Продали армяне выдержанный коньячный спирт. Осталось его немного. И что сделаешь с ним теперь? Стали гнать некачественный продукт.

– И то, что мы пьём, – вода?

– Вода, – соглашается Битов, – И всё Никитка. Фигура! Генсек! А какую память о себе оставил? Анекдот один. Бог его знает: правда это или неправда, но осадочек остался.

И неожиданно Андрей Георгиевич возвращается к Мариенгофу: