Анатолий Собчак. Отец Ксении, муж Людмилы

Однако жену, да и самого Собчака такая манера почему-то не задевала. Желая сделать знакомство обоюдополезным, этот «журналист» под занавес встречи предложил Собчакам неплохо заработать. С напористостью и одновременно чуткостью волка из тамбовских лесов, он поведал супружеской чете о хорошо воспринимаемой всюду в социально-политическом аспекте идейке благотворительного призрения безнадежно больных, которым, кроме утоления боли, ничего не нужно на этом свете.

Подобные приюты на Западе действуют и называются «хосписами». Правда, они обычно находятся под сенью церкви, проповедники которой муки несчастных усмиряют больше исповедью и молитвами, чем обезболивающими наркотиками, а тем более ядами в ответ на желание просящих. Для того чтобы из этого богоугодного дела извлечь доход, британскоподданный указал путь без церкви, но с наркотиками и ядами, ибо приобщение к этому бизнесу считается в мире наиболее прибыльным. Узнав о возможности заработать, Собчаки тут же решили разговор перенести на следующий день в более деловую и конкретную обстановку, где состоялось распределение ролей меж будущими компаньонами. «Патрон» с женой по разработанному планчику взяли на себя подбор и завладение какой-нибудь, желательно близкопригородной (подальше от глаз или еще чего), ленинградской больничкой с минимальным числом коек, ибо нужна была лишь сама вывеска с декорацией, но не больные. А английский «подельник» брался устроить шквал публикаций в западной прессе о хвалебном начинании жены Собчака и ожидающими ее на этом благородном поприще проблемами, связанными, в основном, с отсутствием в таком «тоталитарном государстве», как «коммунистический Союз», даже самых примитивных наркотиков для утоления боли страждущих.

После этих подготовительных мероприятий Нарусова должна будет повсюду на разных встречах, не сдерживая и так обильную, чисто болезненную слезливость своих глаз, гнусавя и корча подбородок в куриную гузку, плаксиво разглагольствовать о муках умирающих, к примеру, от рака, лишенных в этой жуткой стране (СССР) всех болеутоляющих средств, а также ядов, если кому-то из них уже терпеть невмоготу. В завершение подобного «выступления» ей также предписывалось сразу заручиться конкретным желанием присутствующих прислать требуемые наркотики в виде гуманитарной помощи, а посему безвозмездно. Данный список желающих поставщиков в дальнейшем нужно переправить британскому партнеру, который обязан будет позаботиться о получении и реализации наркотиков и ядов. В общем, план был небольшой, но дерзновенный. В его исполнение я напрочь не верил. Трудно себе представить, что в итоге не найдется хоть один честный служака, способный проанализировать наверняка поступающую информацию о выпрошенных собчачьей женой, полученных и использованных наркотиках для пары десятков больных. Но так думал я, а «хоспис» возник и существует, бесспорно, принося болеутоление небольшому числу пациентов, прикрываясь которыми можно творить невообразимое.

* * *

Это было время, когда маховик разрушений еще только начинал раскручиваться и толпы людей купались в упоении от самих ожиданий грядущих перемен. В начале затеянной Собчаком катавасии он являл собой не более чем изумительный ораторский инструмент: певуче игривый и велеречивый, по-балаганному беспечный и трагически-серьезный, порой бросавший в дрожь министров и прокатывающийся раскатами эха даже по дальним закоулкам нашей страны. Он всюду симулировал боязнь ката строф, но, как впоследствии стало ясно, страстно их желал.

Был ловок в своем неистовстве и расчетлив в порывах, поэтому не ссорился с властью, а с подхихикиванием покусывал ее. Публично выступал не с программными речами, а только «кстати», сводя на нет своей чудовищной посредственностью все низкое и все высокое, оставляя на виду лишь себя самого, что, вместе с приобретенной к тому времени парой-тройкой костюмов, придавало ему этакое дипломатическое достоинство представителя заносчивого посольства некой страны в стране.

Влекомый модой, взяв наскоро урок, как правильно креститься, но порой путая правую сторону с левой, «патрон» зачастил в церковь, с трудом усвоив, по каким-то ведомым только ему чисто внешним признакам, различие между, скажем, католическим костелом и православным храмом.