Анатолий Тарасов

Эту историю, записанную со слов великого тренера его другом Владимиром Акопяном и для истории им тем самым сохраненную, Анатолий Владимирович любил вспоминать, когда разговор переходил в плоскость обсуждения семейных отношений спортсменов, вопросов супружеской привязанности, взаимного уважения и терпимого отношения к специфике спортивной жизни.

Случилось это в середине 60-х годов в знаменитом поезде «Красная стрела», следовавшем из Ленинграда в Москву. Попутчиками в двухместном купе — совершенно причем случайно — оказались Анатолий Владимирович Тарасов и Андрей Петрович Старостин, легендарный спартаковец, один из четырех братьев Старостиных, оставивших заметный след в отечественном футболе. Тарасов и Старостин давно знали друг друга (к месту будет вспомнить, как Тарасов в детстве, наблюдая за тренировками футбольного «Пищевика», восхищался Андреем Старостиным, который был старше его на 12 лет). Они были рады такому случаю и охотно погрузились в ночной разговор, который не прерывался до самого утра. В ходе беседы чинно и с удовольствием была распита бутылка армянского коньяка. Беседа лилась живо и интересно. Конечно, много и подробно говорили о большом спорте, благо каждый внес весомую лепту в это масштабное общественно-политическое дело. Вспоминали молодые годы, трудный, но радостный период становления советского спорта. Невольно перешли к особенностям семейной жизни спортсменов. Говорили о длительной разобщенности супругов, когда спортсмены вынуждены в силу специфики профессии подолгу быть в отрыве от дома, от семьи. Коснулись трудной доли жен спортсменов, пребывающих в долгом и томительном ожидании своих супругов. Тем более что происходит это в самые молодые и яркие годы жизни. И здесь Старостина словно прорвало. Он начал с упоением и восторгом рассказывать о любимой супруге, о своих возвышенных чувствах к ней, о непреходящем преклонении перед ее многочисленными достоинствами. О том, сколь удивительна эта женщина, сотканная из одних добродетелей. О ее необыкновенном отношении к самому Андрею Петровичу, который, в чем она глубоко убеждена и охотно признаётся, наполняет смыслом ее жизнь. Беседа быстро трансформировалась в монолог Старостина. Остановить его было невозможно, да, наверное, и не требовалось, уж очень искренним, нежным и увлеченным был его рассказ о верной спутнице жизни. Тарасов охотно внимал всем этим восторгам, хорошо зная истинную красоту и другие достоинства жены Андрея Петровича.

К своему удивлению, Тарасов отметил, что его нисколько не утомил рассказ Старостина. Напротив, он был живым, интересным и помог скоротать время в пути. Анатолий Владимирович в душе даже благодарил попутчика за такое неожиданное и трогательное откровение. Одновременно он испытал мимолетное чувство белой зависти к своему товарищу по большому спорту. Ведь он явно «недотягивал» в способности проявлять к собственной жене столько внимания — всё свое время Анатолий Владимирович посвящал хоккею. На мгновение Тарасову сделалось даже совестно. Он вспомнил и о том, что Старостин всегда, помимо большого спорта, отдавался увлечению искусством. Был вхож и почитаем в театральной среде, многие годы водил дружбу с великими Яншиным, Прудкиным, Названовым и другими. Всегда посещал театральные премьеры. Даже на выездах с футбольным «Спартаком» умудрялся посещать лучшие драматические театры Ленинграда, Киева, Тбилиси.

Выходя на перрон Ленинградского вокзала в Москве, Тарасов и Старостин тепло поблагодарили друг друга за подаренную радость общения. Утро столицы (а поезд прибывал в Москву в начале восьмого) было ярким и солнечным. Свежий летний воздух бодрил. Тянуло к свершениям. Бессонной ночи как не было. Тарасов приготовился распрощаться. Андрей Петрович в момент расставания вдруг жарко выпалил: «Толь, а поехали сейчас в “Яр” к цыганкам?! На весь день!» Тарасов опешил. Вперив изумленный взгляд в лицо Старостина, он только и смог выдавить: «А как же жена?!»

Ни один мускул не дрогнул на словно из камня выточенном лице видавшего виды Андрея Петровича. Ответный холодный взгляд лишь дополнял ледяную непреклонность и искреннюю безапелляционность мгновенного ответа: «А при чем тут жена?»

«Родители, — говорит Татьяна, — никогда не расходились во мнении, я выросла в полном ощущении гармонии между ними. Ну, были какие-то, наверное, сложные моменты у них. Были ли ситуации, когда папа стоял перед выбором, не знаю. Это была взрослая тема, не хочу вспоминать».

В своей знаменитой статье «В защиту Бориса Майорова», опубликованной «Литературной Россией», Тарасов поведал о дочери:

«…Таня была неплохая как будто бы фигуристка. На чемпионате Европы в паре с Георгием Проскуриным заняла четвертое место, затем они выиграли универсиаду в Турине. Однако серьезная травма заставила Таню прекратить выступления на ледяной арене. Девятнадцатилетняя спортсменка стала тренером. Естественно было предположить, что Таня начнет работу с юными фигуристками, но судьба ее сложилась так, что ей поручили работу с достаточно опытными мастерами, с уже сложившимися парами.