Анатолий Тарасов

Мог — теоретически — оказаться в ЦСКА и брат Александра Рагулина Анатолий, вратарь воскресенской команды. Тарасов вызывал его иногда в сборную как дублера Виктора Коноваленко. Но резервистом Рагулин-голкипер быть не хотел, а после эпизода, случившегося во время матча в Лужниках, Тарасов от мысли включить Анатолия в число вратарей ЦСКА отказался.

Рагулин увлекался аутотренингом. Во время матча мог на скамейке запасных абстрагироваться от происходящего на площадке. Тарасов случайно бросил взгляд на запасного вратаря и обомлел: вратарь-то спит!

Каких только историй о «кражах» игроков из «Химика», о происках ЦСКА, например, «умыкнувшего» из Воскресенска Александра Рагулина, не рассказывали! Но всегда лучше послушать людей знающих, получить информацию из первых уст.

«Нам, — говорил по этому поводу известный хоккеист, капитан воскресенской команды Юрий Морозов в марте 1969 года, — напрасно сочувствуют, когда из “Химика” уходит кто-то из игроков. За тринадцать лет, я считаю, мы понесли одну-единственную серьезную потерю. Разве это так уж много? Я говорю о Саше Рагулине. Мы и тогда, семь лет назад, понимали, кого теряем. Но мы не обижались на Рагулина, понимали, что он перерос “Химик” на две головы. И он это понимал, хотя никогда об этом не заикался. Он пришел к ребятам и рассказал, что его приглашают в ЦСКА. Спросил, что мы об этом думаем. И все ему сказали: “Конечно, иди”. А прежде чем уйти, он сказал спасибо и тренеру, и всем, с кем играл. Я знаю Рагулина, он сказал это не для красного словца».

На последнем этапе Тарасов уговаривал Рагулина сам. Он тогда готовился к возвращению в ЦСКА, всё шло к тому, что он как тренер заменит Бабича. Как вспоминал Рагулин, Тарасов говорил ему: «Мы делаем новую команду. Берем новых игроков. Скажи прямо, что тебе надо: квартиру, машину…» Рагулин, с детства, надо сказать, мечтавший играть за армейцев, ответил, что ничего ему не нужно. Было, где жить. О машине в свои 20 лет не задумывался. Хоккеист рассказывал, что Тарасов тогда пустил в ход последний аргумент: у тебя, сказал, пенсия будет профессорская. О пенсии двадцатилетнему парню? Сильно!

Во всех советских командах в ходу были реальные (или на будущее) посулы игрокам при их приглашении. Когда Александр Мартынюк провел два сезона в «Крыльях» — его взяли туда на полставки, — к нему подошел Бобров и предложил перейти в «Спартак»: «Тебе нужно расти, повышать класс — “Спартак” борется за чемпионство, решая более серьезные задачи, чем “Крылья”». Бобров, по словам Мартынюка, здорово помогал в житейских вопросах — позвал в команду семь молодых игроков и каждому выбил по отдельной квартире.

«С Тарасовым, — говорил Рагулин, — я достиг заоблачных высот. Он же меня и задвинул, как я считаю, раньше времени. В тридцать три. Я мог бы еще лет пять играть, а Тарасов узрел, что тренируюсь не так старательно, как прежде. Перестал выпускать на лед. Я тогда попросился в “Химик”, но он отказал. «Хочешь, — говорит, — в СКА иди, а в “Химик” не пущу».

С Рагулиным Тарасов поступил, что и говорить, жестко. Защитник стал хрестоматийным примером того, что принято называть «резать по живому». «Я сам по себе был тренер-мясник, мог отрубить, — говорил Тарасов, вспоминая о том, как расставался с Николаем Пучковым. — Я тогда даже не ставил перед собой вопроса: прав я или не прав. Я считал, что он меня больше не устроит». С Пучковым у Тарасова вообще всё складывалось сложно. Он убедил себя однажды (произошло это в конце 50-х — начале 60-х годов) в том, что Пучков боится канадцев. Тарасову казалось, что вратарь, проштудировав много книг о канадском хоккее, настолько в него влюбился, «так поверил в его силу и непогрешимость, что не мог объективно оценивать даже свои собственные возможности. Всё у канадцев — и тактические построения, и подготовка игроков — представлялось ему почти идеальным». Такие настроения Пучкова расстраивали Тарасова и стали основной причиной расставания тренера с вратарем.

Весной 1973-го Рагулин стал в очередной раз чемпионом мира, в сборной позиции у него были крепкие. Летом ЦСКА играл матчи на призы «Советского спорта» в Минске. В одной из игр защитники грубо ошиблись в каком-то эпизоде. «Тренер, — вспоминал Рагулин, — разозлился. И спустя минуту-другую набросился на меня, когда я сидел на скамейке. Признаюсь, я ничего не понял. Вроде бы я и не присутствовал на площадке, когда у наших ворот возник тот опасный момент. Сказал тренеру об этом. Он вскипел: “Ах, ты так считаешь?!” Ну, слово за слово… Тарасов и снял меня с игры. А потом вызывает и говорит, что я не готов к сезону».