Анатом

— Ах какая же я глупая. Вы же сами знаете, как все правильно. — вдруг ее взгляд вновь посуровел и она склонив голову к левому плечику, сказала, — а насчет свадьбы, вы подумайте. Я не дам вам свое согласие, но не от того, что моя семья будет против, а оттого, что против будет мое сердце.

Еще немного она поговорила о погоде, затем о похоронах и о маленьком Митеньке, которому теперь будет спокойно. Рассказала она о том, что великий князь согласился принять в дом жену своем умершего сына, но только не на правах члена семьи, а как гостью. Ольга выходит замуж, об этом давно уже говорилось, но так еще и не успели объявить. Мужа ей выбрали Польского принца, и красавца и офицера, на радость императору. Но обвенчаться они смогут только после того, как истечет срок траура.

Принесли чай, она разлила.

И долго они еще сидели, Иштван молча, Катя болтая без умолку.

Отказ девушки никак не сказался на его поведении. В глубине души его разрывало, его тянуло на дно безысходности, но с виду он был вполне спокоен. Иштван даже предположить не мог, что бороться за свою любимую, ему придется не со всем светом, не с семьей девушки. А с самой девушкой. Это был удар по его чувствам.

Когда пришло время уходить, Иштван отчего — то ляпнул на прощание глупость, которая в один момент родилась в голове, но потом долго не отпускала.

— Катерина Дмитриевна, Ваша высочество, — сказал он, целуя ей на прощание ручку, — я не знаю как вам рассказать о всей глубине моих к вам чувств. Вы говорите, что это не любовь, а я знаю — любовь. Вы с первого взгляда пленили мое сердце, покорили мою душу. Вы та женщина, с которой я желал бы прожить всю жизнь. Но если вы не сможете ответить мне взаимностью. Тогда мне придется покинуть город. Видеть вас будет для меня самая большая мука.

Катя на мгновение вздрогнула услышав слово — покинуть.

— Покинуть? — переспросила она, — но куда вы поедете? Здесь ваш дом, здесь ваша жизнь…

— Моя жизнь это вы Екатерина Дмитриева! А теперь мне остались лишь мысли о вас и память. Я поеду в Москву.

И вдруг Катя изменилась в лице. Вновь в ней проснулся чертенок. Иногда в горе люди бывают не предсказуемы, ты не понимаешь когда они будут шутить и смеется, а когда будут рыдать и убиваться.

Катя сжала кулачки и сделал шаг назад. Она смотрела на Облича как на врага. И следующей ее реакции, Иштван никак ожидать не мог, оттого и опешил.

— Раз так, значит вы трус! — закричала вдруг девушка, — Убирайтесь! Катитесь в свою Москву! Там вас ждут! А обо мне забудьте! И даже не смейте теребить меня в своей памяти! Меня это оскорбляет! Вам ясно?

— Вполне, — сухо ответил Иштван.

И обиженный ее словами, вторыми более чем самим отказом, он тяжелым камнем на душе покинул дом князя.

* * *

Прошла неделя, с того самого дня, когда Иштван покинул ее дом. Обоих князей похоронили, Митеньку похоронили на семейном кладбище, рядом с матерью. Николая на кладбище для офицеров, но под именем императора.

Катя знала, что Иштван все же сдержал свое слово, и просил о переводе. Ему не отказали, и сегодня он должен будет уехать.

— Ну и пусть катиться, — думала про себя Катя. — Он жалкий трус!

Она могла стать его преданным другом, а он предпочел видеть в ней врага.

Катя сидела у окна и смотрела на улицу.

Скрипнула дверь, и Катя услышала мягкие шаги и шелест платья. Это пришла Ольга. Скоро ее сестра уедет, станет замужней дамой, и они больше не увидятся.

Ольга подошла к сестре и опустилась на ручку ее кресла. Катя подняла на нее заплаканные глаза и устало улыбнулась. Оля поняла все без слов и ласково обняла сестру за плечи.

— Катя, душа моя, — ласково начала она, — Мой милый ребенок. Отчего же ты плачешь?

— Я не плачу. Я просто устала от глупых и поверхностных людей.

Оля тяжело вздохнула.

— Как же ты еще юна и не зрела в своих решениях. Ты ведь убиваешься по своему сыщику. Я слышала, он сегодня уезжает. — сказала Оля.

Катя знала об этом, но услышав эти слова от сестры, она невольно вздрогнула и сжала в руке свой кружевной платочек. Он все же уезжает, это правда. Он бежит от нее, прикрывая свою трусость долгом. Он жалок, и смешон, думала Катя.

— Если так должно быть, пусть он едет. Так будет лучше. Нам нет будущего вместе, мы будем обречены на изгнание и погибель, как Ники. — с сожалением произнесла Катя.

Оля вскинулась:

— Ты ставишь на чаши весов, совсем разные истории. Я одобряю твою пылкую и юношескую любовь к барону О., но не одобряю твоего решения отказаться от своих чувств. Глупости ты говоришь, про ваше неравенство. Барон у царя на хорошем счету, у него блестящая родословная, он умен, красив и богат, именно такого зятя мечтает видеть в своем доме любой любящий отец.

— Это все не то, это пустое, — словно в бреду повторила Катя. Она хотела отогнать от себя мысли о том, что она своими руками утопила свою любовь. А ведь это была именно она. Она лукавила, когда говорила ему о своем безразличии. Катя встрепенулась и посмотрела в глаза сестре, обреченным, потерянным взглядом. Оля нежно взяла ее за подбородок.