Читаем Анатомия архитектуры. Семь книг о логике, форме и смысле полностью

Пока греки и их духовные наследники, соратники Александра Македонского, творили историю и строили огромные империи, на Апеннинском полуострове, на итальянском «сапоге», поначалу скромная община, умещавшаяся на семи холмах в долине Тибра, упорно строила свое могущественное государство. Первое время Римом правили цари, но в 509 г. до н. э. жители изгнали очередного заносчивого монарха (его так и звали – Луций Тарквиний Гордый) и перешли к республиканской форме правления. Долгое время они находились в тени великих соседей, участвуя только в локальных войнах. При этом римляне не стыдились учиться, перенимая у эллинов все лучшее, от олимпийских богов до философских систем и художественных традиций. Вскоре у них появились собственные достижения, например система права, по которой и сего дня учатся юристы, не устаревшие за века знания в инженерном деле и медицине, успехи в военной науке, сделавшие римскую армию сильнейшей в античном мире. Большие победы были и у римской дипломатии. Зона политического влияния когда-то рядового города неуклонно разрасталась, причем римлянам недостаточно было просто покорять народы. Дело считалось завершенным, когда побежденные становились союзниками, органичной частью империи. С точки зрения самих римлян, они несли в мир только добро – порядок, закон и благополучие, а также мосты, дороги, водопроводы и рациональную планировку городов. И потому граждане великого города очень удивлялись, если им сопротивлялись слишком долго и упорно, как, например, упрямые и неразумные евреи, которых за неисправимый сепаратизм пришлось покарать разрушением главной святыни.


Рис. 7.1.14. Храм Портуна на Бычьем форуме. Рим. Ок. 100 г. до н. э.[221]


Но это случилось позже. А сначала Рим подчинил себе весь Апеннинский полуостров и близлежащие земли, разрушил соперничавший с ним Карфаген (город на севере Африки, на противоположном берегу Средиземного моря), потом, в середине II века до н. э., отнял у Македонии Грецию, историческую колыбель античного мира. С тех пор греки как народ стали неотъемлемой частью римской цивилизации, а их язык – обязательным элементом римской культуры.

К моменту, когда некоторые из осколков империи Александра стали провинциями Рима, система республиканского правления находилась в глубоком кризисе. Большому государству для эффективного управления и своевременного реагирования на регулярно возникающие проблемы требовалась твердая рука, и она явилась в лице императоров. В эпоху монархии, то есть во времена Империи, и родились самые выдающиеся достижения римского архитектурного гения.


Рис. 7.1.15. Мавзолей Адриана (Замок Святого Ангела). Рим. 135–139 гг.[222]


В принципе можно говорить сразу о двух римских архитектурах, мирно сосуществующих в одних и тех же зданиях. Первая – это архитектура массы и пространства, новейших строительных технологий, смелых конструкций и грандиозных городских ансамблей. Именно она в значительной степени формирует облик Вечного города. И сегодня в историческом центре Рима прежде всего бросаются в глаза колоссальные объемы кирпичной кладки. Стены и своды грандиозных сооружений выложены в основном из обожженной глины. Руины терм, базилик, императорских дворцов – это огромные фрагменты архитектурной плоти, дарящие Риму удивительное сочетание цветов. Теплые пятна древних построек, от ярко-оранжевых до темно-коричневых, видны на фоне зелени травы и синевы неба, мерцающего сквозь верхушки пиний.

Кирпичная масса, венчаемая арочными конструкциями, оформляла величественные пространства, доселе невиданные. По сути, все художественные эффекты, созданные архитекторами последующих столетий во внутренней архитектурной пустоте, – незримые напряжения, интригующие развороты и плавные подкупольные вращения – были изобретены и воплощены в Древнем Риме. То же можно сказать и об искусстве ансамбля. Римские зодчие не первыми начали обустраивать большие площади, где преимущественно проходила повседневная жизнь и люди могли почувствовать себя частью сплоченной общины. Однако они достигли в этом деле непревзойденных высот. Именно на форумах граждане Вечного города проводили большую часть дня, общаясь с друзьями, обсуждая политические события или шансы очередного фаворита из числа гладиаторов. Отсюда они могли пройти в грандиозные базилики, чтобы насладиться ораторским искусством адвокатов (а судиться друг с другом у них было обычным делом), или отправиться в бани, чтобы, опять-таки в приятной компании, понежить тело в бассейне или заняться физическими упражнениями. Каждый уважающий себя властитель нанизывал очередную окруженную пышными колоннадами площадь на единую ось, увековечивая, таким образом, свое имя: форум Цезаря и форум Августа, форумы Веспасиана, Нервы и Траяна.

Перейти на страницу:

Все книги серии Исследования культуры

Культурные ценности
Культурные ценности

Культурные ценности представляют собой особый объект правового регулирования в силу своей двойственной природы: с одной стороны – это уникальные и незаменимые произведения искусства, с другой – это привлекательный объект инвестирования. Двойственная природа культурных ценностей порождает ряд теоретических и практических вопросов, рассмотренных и проанализированных в настоящей монографии: вопрос правового регулирования и нормативного закрепления культурных ценностей в системе права; проблема соотношения публичных и частных интересов участников международного оборота культурных ценностей; проблемы формирования и заключения типовых контрактов в отношении культурных ценностей; вопрос выбора оптимального способа разрешения споров в сфере международного оборота культурных ценностей.Рекомендуется практикующим юристам, студентам юридических факультетов, бизнесменам, а также частным инвесторам, интересующимся особенностями инвестирования на арт-рынке.

Василиса Олеговна Нешатаева

Юриспруденция
Коллективная чувственность
Коллективная чувственность

Эта книга посвящена антропологическому анализу феномена русского левого авангарда, представленного прежде всего произведениями конструктивистов, производственников и фактографов, сосредоточившихся в 1920-х годах вокруг журналов «ЛЕФ» и «Новый ЛЕФ» и таких институтов, как ИНХУК, ВХУТЕМАС и ГАХН. Левый авангард понимается нами как саморефлектирующая социально-антропологическая практика, нимало не теряющая в своих художественных достоинствах из-за сознательного обращения своих протагонистов к решению политических и бытовых проблем народа, получившего в начале прошлого века возможность социального освобождения. Мы обращаемся с соответствующими интердисциплинарными инструментами анализа к таким разным фигурам, как Андрей Белый и Андрей Платонов, Николай Евреинов и Дзига Вертов, Густав Шпет, Борис Арватов и др. Объединяет столь различных авторов открытие в их произведениях особого слоя чувственности и альтернативной буржуазно-индивидуалистической структуры бессознательного, которые описываются нами провокативным понятием «коллективная чувственность». Коллективность означает здесь не внешнюю социальную организацию, а имманентный строй образов соответствующих художественных произведений-вещей, позволяющий им одновременно выступать полезными и целесообразными, удобными и эстетически безупречными.Книга адресована широкому кругу гуманитариев – специалистам по философии литературы и искусства, компаративистам, художникам.

Игорь Михайлович Чубаров

Культурология
Постыдное удовольствие
Постыдное удовольствие

До недавнего времени считалось, что интеллектуалы не любят, не могут или не должны любить массовую культуру. Те же, кто ее почему-то любят, считают это постыдным удовольствием. Однако последние 20 лет интеллектуалы на Западе стали осмыслять популярную культуру, обнаруживая в ней философскую глубину или же скрытую или явную пропаганду. Отмечая, что удовольствие от потребления массовой культуры и главным образом ее основной формы – кинематографа – не является постыдным, автор, совмещая киноведение с философским и социально-политическим анализом, показывает, как политическая философия может сегодня работать с массовой культурой. Где это возможно, опираясь на методологию философов – марксистов Славоя Жижека и Фредрика Джеймисона, автор политико-философски прочитывает современный американский кинематограф и некоторые мультсериалы. На конкретных примерах автор выясняет, как работают идеологии в большом голливудском кино: радикализм, консерватизм, патриотизм, либерализм и феминизм. Также в книге на примерах американского кинематографа прослеживается переход от эпохи модерна к постмодерну и отмечается, каким образом в эру постмодерна некоторые низкие жанры и феномены, не будучи массовыми в 1970-х, вдруг стали мейнстримными.Книга будет интересна молодым философам, политологам, культурологам, киноведам и всем тем, кому важно не только смотреть массовое кино, но и размышлять о нем. Текст окажется полезным главным образом для тех, кто со стыдом или без него наслаждается массовой культурой. Прочтение этой книги поможет найти интеллектуальные оправдания вашим постыдным удовольствиям.

Александр Владимирович Павлов , Александр В. Павлов

Кино / Культурология / Образование и наука
Спор о Платоне
Спор о Платоне

Интеллектуальное сообщество, сложившееся вокруг немецкого поэта Штефана Георге (1868–1933), сыграло весьма важную роль в истории идей рубежа веков и первой трети XX столетия. Воздействие «Круга Георге» простирается далеко за пределы собственно поэтики или литературы и затрагивает историю, педагогику, философию, экономику. Своебразное георгеанское толкование политики влилось в жизнестроительный проект целого поколения накануне нацистской катастрофы. Одной из ключевых моделей Круга была платоновская Академия, а сам Георге трактовался как «Платон сегодня». Платону георгеанцы посвятили целый ряд книг, статей, переводов, призванных конкурировать с университетским платоноведением. Как оно реагировало на эту странную столь неакадемическую академию? Монография М. Маяцкого, опирающаяся на опубликованные и архивные материалы, посвящена этому аспекту деятельности Круга Георге и анализу его влияния на науку о Платоне.Автор книги – М.А. Маяцкий, PhD, профессор отделения культурологии факультета философии НИУ ВШЭ.

Михаил Александрович Маяцкий

Философия

Похожие книги