Анатомия бабника

Дерьмо. Логически я понимала, что мне нужно довести статью до конца, если я хочу стать тем журналистом, которым мечтала, но мне нужно было больше информации и времени, и прямо сейчас я подвергала сомнению каждое слово, которое написала или даже думала написать. Когда до меня внезапно дошла суть статьи, я не знала, какой путь выбрать и куда, как я надеялась, приведет меня этот адрес электронной почты, но я хотела невероятного результата — найти способ написать потрясающую статью так, чтобы никто в процессе не пострадал.

Хотя это, возможно, и не совсем осуществимо, я надеялась, что смогу, по крайней мере, выиграть больше времени.

— Уилл проверяет для меня одну зацепку, и ему может потребоваться некоторое время. Я могу начать писать, но мне понадобится как минимум пара недель, чтобы собрать свои заметки воедино и систематизировать их.

— У тебя одна неделя — ну, технически, шесть дней. Пусть она окажется в моем почтовом ящике к вечеру следующей субботы вместе с твоим обзором пятничного хоккейного матча. Не отрывайся от компьютера все выходные, потому что нам придется быстро вносить правки. Я хочу, чтобы статья появилась в выпуске за понедельник, и, чтобы она произвела впечатление.

Что еще я могла сделать, кроме как кивнуть?

* * *

Я провела рукой по лицу и потерла глаза, моргая, пока слова на экране компьютера не стали четче, а потом мне захотелось, чтобы они снова расплылись. Я начала свою статью с нуля, написала две страницы, но затем удалила все и начала заново. Напряжение, связанное с переходом статьи, которая должна была выйти через шесть недель, к шести дням, росло и росло до тех пор, пока мой мозг не начал угрожать взорваться от стресса.

Мой телефон зазвонил на своем привычном месте на журнальном столике — когда он был рядом со мной, отвлекаться на что-либо, кроме написания статьи, было невозможно. Я даже отключила Wi-Fi, чтобы хоть как-то покончить с этой ерундой.

Но тут снова раздался сигнал, вернув мое внимание к непрочитанному сообщению.

Когда я заерзала на диване, бумаги рассыпались, а ноутбук попытался свалиться с моих колен. Обхватив его одной рукой, я протянула руку и взяла телефон. Бабочки запорхали у меня в животе, когда я увидела имя Хадсона.

Хадсон: Просто хотел сказать, что я все еще думаю о своей ночи с Кэти Перри.

Я обдумывала свой следующий шаг, но не смогла удержаться и немного подразнила его. Я решила, что моя работа — держать его эго в узде.

Я:Это тот симпатичный футболист, с которым я познакомилась? Мне тоже было весело с тобой!

Я ждала его ответа, но мой телефон просто молчал пару секунд. Я отложила ноутбук в сторону и поменяла позу, проклиная грязный диван и то, каким неудобным он стал. Моя кровать манила меня, но я уже усвоила, что если ложусь на нее работать, то единственное, чего я добиваюсь, — это проваливаюсь в сон, обычно под таким странным углом, что в итоге у меня постоянно сводит мышцы.

Хадсон: Кто это?

Я: А кто ты хочешь, чтобы это был?

Хадсон: Боже, девушка-репортер! На секунду я подумал, что ошибся номером. Не круто. А комментарий о футболисте? ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕ КРУТО!

Я рассмеялась, и мой неудачный день отошел на второй план.

Я: Мы используем «Шкалу динозавров» как «круто»?

Хадсон: Динозавры = «КРУТО». Не заставляй меня приходить и доказывать тебе.

Меня охватила паника при мысли о том, что он сейчас придет, а вокруг меня — проклятые доказательства моей статьи. Конечно, так было и раньше, когда он появился в тот вечер просмотра документального фильма, но теперь их было вдвое больше. Чтобы скрыть это, потребовалось бы намного больше времени. Не говоря уже о том, что я хотела хотя бы немного привести себя в порядок, когда увижу его в следующий раз.

Дерьмо. Вероятно, это означает, что я слишком сильно переживаю, не так ли?

Я: Это был адский день, и сегодня я совершенно не в настроении, но когда-нибудь я воспользуюсь твоим предложением. Кстати, как твоя лодыжка?

Хадсон: Лучше. Надеюсь, завтра меня выпустят на тренировку.

Через две секунды…

Хадсон: На самом деле, плохо. Мне нужно, чтобы ты помогла мне расходиться. Мы должны встретиться.