Анатомия человеческих сообществ. Как сознание определяет наше бытие

Самая яркая черта сотрудничества в малых группах охотников-собирателей – общественный дележ, в ходе которого люди вкладывают свои ресурсы в общий котел. Дележ в разной мере встречается во всех группах людей, в частности при снабжении пищей, и представляется принципиально важным для взаимодействия внутри общин охотников-собирателей, подобных тем, в которых эволюционировал человек. Вопрос о том, как и почему люди начали делиться друг с другом, стал важной проблемой для эволюционных антропологов и эволюционных психологов. Поделиться пищей – значит отдать свой ресурс, что кажется непонятным, если считать, что каждый индивид всегда стремится достичь максимального благосостояния. А люди готовы делиться далеко не только с тесным кругом ближайших родственников и иждивенцев. Значит ли это, что в первобытные времена существовали условия, способствовавшие тому, чтобы люди стали безусловными альтруистами? В ранних антропологических исследованиях действия охотников-собирателей рассматривались как проявления безраздельной щедрости. Считалось, что в их общинах практически не было частной собственности, поскольку каждый делился плодами своего труда со всеми.

Однако общий дележ несколько сложнее этой схемы. Прежде всего, в общинах собирателей и охотников ресурсы делят по-разному. Собранной растительной пищей (ягодами, стручками, кореньями, листьями и т. д.) делятся только с близкими родственниками. Охотничья же добыча, в особенности крупная, напротив, обычно делится на всю группу. Получить что-то может каждый, но сами охотники оставляют себе бóльшую часть, а среди них больше, чем другим, достается тому, кто нанес решающий удар или убил зверя[354]. Различие в дележе растительной пищи и охотничьей добычи в некотором смысле представляет собой вид страховки. Большая часть собираемой пищи – коренья, стручки, орехи и ягоды – не слишком различается, так что никто не опасается, что берет много меньше или много больше других, поскольку завтра будет собрано примерно то же и в таком же количестве, что и сегодня. Напротив, охотничья добыча различается значительно, а успешные охоты случаются не часто, и между ними могут быть долгие промежутки. Поэтому охотники заинтересованы в том, чтобы поделиться принесенной добычей в залог того, что когда-нибудь, когда удача не будет им сопутствовать, им тоже достанется положенная доля. Дележ добычи имеет смысл и из-за понижения ценности кусков пищи в случае крупной добычи. Она, как правило, слишком велика для охотника и его близких. Если вы не поделитесь крупной добычей, она просто сгниет, а вас сочтут эгоистом. Дележ позволяет недорогой ценой получить признательность окружающих и поднять свой престиж[355]. А главное, при дележе чаще учитывается ответный дар – полученный в прошлом или ожидаемый в будущем. Даже если нормой считается дележ без всяких условий, те, кто легче отдают, в итоге и получают больше[356].

Поэтому общественный дележ строится не на простом стремлении помочь другим. Интуитивная система, руководящая нашими предпочтениями при распределении, на входе получает информацию о a) предоставленных ресурсах, б) личностях и поведении лиц, участвовавших в добывании ресурсов, и в) о личностях тех, кто претендует на долю ресурсов. Та же система выдает интуитивное суждение о желаемом распределении, подгоняя доли в соответствии с вкладом каждого, характером ресурса (например, охотничья добыча или собранные растения) и тем, какой ресурс кто добыл.

Конечно же, помимо дележа существует и обмен. Во всех известных сообществах, даже в группах охотников-собирателей с простейшей экономикой, люди участвуют в обмене, меняясь услугами, предметами или обязательствами. В числе предметов могут быть орудия, одежда, украшения, игрушки, лекарства и многое другое. Всем этим, так же как и различными услугами, можно обмениваться внутри группы. Но в доисторические времена существовал и дальний обмен, в особенности драгоценными товарами, такими как обсидиан в Европе, Африке и Андах, а также материалами и веществами, которые нельзя было раздобыть на месте, в частности солью. В доисторической Европе товары распространялись вдоль русла Дуная и других больших рек. Раковины каури из Индийского океана достигали Китая и Западной Африки, где они служили валютой, а обсидиан из Мексики использовался в культурах бассейна Миссисипи[357]. Археолог Колин Ренфрю проследил множество путей, которые могли привести от простого домашнего производства к современным массовым рынкам, включая локальный обмен с родственниками и членами общины, общественное перераспределение в группе, формирование главных рынков, централизацию обмена через вождей, обмен через посредников или представителей, появление колониальных факторий и т. д.[358] Разные типы товаров могли циркулировать по разным типам этих «торговых цепей», и во многих подтвержденных случаях конкретный товар перемещался по нескольким из них[359].