Анатомия финансового пузыря

Но этого недостаточно, чтобы полностью объяснить данный феномен. Проблема с «объяснением», предложенным выше, одна: оно сделано задним числом, и если пойти обратным путем – проанализировать все эпизоды, в которых сложились аналогичные предпосылки, то мы увидим, что обычно при таких обстоятельствах мании не возникают[9]. То есть предпосылки эти не являются достаточными. Таким образом, резкий рост цен в пиковые месяцы (ноябрь-январь) трудно оправдать исключительно с позиций экономической науки, да еще и предполагая рационализм спекулянтов. Здесь могут оказаться правыми бихевиористы. Хотя если предположение о том, что участники рынка знали о предлагаемой трактовке фьючерсных контрактов как опционов, верно, то они были еще как рациональны, и тогда тюльпаномания окажется еще и примером рационального поведения толпы!

Мое понимание тюльпаномании состоит в том, что, напротив, взрывной, не оправданный никакими изменениями в реальном мире рост цен как раз и является признаком иррационального пузыря. В более длинных эпизодах, когда пузырь надувался несколько лет, такой резкий рост цен после длинного повышательного тренда («последний рывок») может оказаться признаком надвигающегося краха. Тенденция резкого роста цен именно в последние месяцы перед коллапсом прослеживается и в интернет-пузыре, и в японском, и в кувейтском эпизодах (я о них буду рассказывать), а также во всех ранних пузырях – «Компании Южных морей» и «Системе “Миссисипи”». То же самое случилось на рынке недвижимости в Москве в 2007–2008 годах. К осени 2008 года рыночные цены «стояли» уже год, казалось, что движение вверх выдохлось, и вдруг – резкий рывок на 60% с ноября по август. А после – сами знаете что.

Еще я хотела бы пояснить, почему высокие цены на эксклюзивные луковицы нельзя считать манией. У Дэвида Дремана (David Dreman), одного из ведущих теоретиков стоимостного инвестирования, взгляды которого я в общем и целом разделяю, я однажды вычитала: «Если бы мой сосед предложил мне купить тюльпанчик за 5000 долларов, я бы просто посмеялся… Глупо платить за цветок столько же, сколько за дом» [Dreman 1998, р. 52]. А вот это уже антинаучный подход. В мире есть (и всегда было) много вещей, которые стоят денег, несопоставимых ни с себестоимостью их производства, ни с их потребительской стоимостью, трактуемой прямолинейно. Самый простой пример – настоящие бриллианты. Известно, что они ни внешне, ни по своим потребительским свойствам (твердость, блеск) неотличимы от искусственных, однако гораздо дороже. Потому что обладать ими престижно. Мы платим огромные деньги, например, за коллекционное вино. Почему же тогда 5 тыс. долларов за редкий тюльпан, который можно потреблять, не уничтожая (любоваться, например), – это много, а за редкую бутылку вина, которую к тому же невозможно сохранить после дегустации (вино ведь не обладает свойством размножаться после раскупоривания, зато непременно портится), – нормально? Тем более странно слышать это утверждение от Дремана, который является коллекционером предметов искусства и покупает картины импрессионистов за миллионы долларов. Современные теории говорят о том, что люди платят за исключительность объекта, они повышают свой социальный статус за счет обладания чем-то уникальным. И это действительно некоторым греет душу. Интересная тема, но не актуальная для этой книги. Давайте-ка вернемся к нашим баранам.

ГЛАВА 2. «ЧЕРНЫЙ ТЮЛЬПАН»

Мотивами тюльпаномании пронизан роман Александра Дюма «Черный тюльпан». Его действие происходит в 1672 году, когда в Голландии произошло восстание против испанского владычества под руководством Вильгельма Оранского. Этот период отстоит от тюльпаномании на 35 лет, но что касается тюльпанов, в романе воспроизведен дух 1630-х годов: преклонение перед красивым цветком таково, что сосед готов отправить соседа на эшафот, чтобы украсть у него заветный клубень.

Главный герой романа Корнелиус ван Берле – очень состоятельный с рождения молодой ученый-врач и любитель природы, который увлекается ботаникой и зоологией и может себе позволить жить в свое удовольствие. Когда ему наскучили насекомые и крупные растения, он переключается на цветоводство[10]: «…стремясь создать себе благополучие по своему вкусу, Корнелиус стал изучать растения и насекомых. Он собрал и классифицировал всю флору островов, составил коллекцию насекомых всей области, написал о них трактат с собственноручными рисунками и, наконец, не зная, куда девать свое время, а главное – деньги, количество которых ужасающе увеличивалось, он стал выбирать среди увлечений своей страны и своей эпохи самое изысканное и самое дорогое увлечение. Он полюбил тюльпаны.

Как известно, то была эпоха, когда фламандцы и португальцы, соревнуясь в занятии этого рода цветоводством, дошли буквально до обожествления тюльпана и проделали с этим привезенным с Востока цветком то, чего никогда ни один натуралист не осмеливался сделать с человеческим родом, из опасения вызвать ревность у самого Бога.