Анатомия измены. Истоки антимонархического заговора

На это ему сказали, что Ее Величество в столь поздний час, вероятно, уже почивает, и что все дети больны. "Теперь не время спать, — ответил Корнилов, — разбудите Ее".

Государыня приказала ответить, что примет депутацию в Собственной Ее Величества гостиной, так называемой "Липовой", куда и направились все приехавшие.

Я при этом приеме присутствовал.

Когда Корнилов, шедший впереди всей группы, вошел в гостиную, а Гучков приостановился на пороге, то как раз в эту минуту показалась из противоположной двери Императрица.

Она была в пеньюаре.

Подойдя к Корнилову и не подавая ему руки, Государыня спросила: "Что Вам нужно, генерал?"

На это Корнилов вытянулся и затем в крайне почтительном тоне, что резко противоречило всей его предшествующей манере держать себя, прерывающимся голосом сказал: "Ваше Императорское Величество... Вам неизвестно, что происходит в Петрограде и в Царском... мне очень тяжело и неприятно Вам докладывать... но для Вашей безопасности я принужден Вас..." и замялся.

На это Государыня, перебив его, сказала: "Мне все очень хорошо известно. Вы пришли меня арестовать?" Тот смешался еще более и, наконец, пролепетал: "Так точно".

"Больше ничего?" — спросила его Императрица. — "Ничего", — сказал Корнилов.

Государыня, не подавая ему руки, повернулась и удалилась в свои покои.

Сцена эта произвела на всех нас присутствовавших — офицеров, дворцовую прислугу и солдат (внутренних часовых и казаков конвоя Его Величества) невыразимо тяжелое впечатление».^{439}

Дальше пишет Жильяр:

"В 10 ¹/₂ утра (8/21 марта) Ее Величество зовет меня и говорит, что генерал Корнилов пришел сообщить Ей, что Государь и Она считаются арестованными и тот, кто не желает признать состояния ареста, должен покинуть дворец до четырех часов. Я ответил о своем решении остаться".

Боже, как стыдно читать эти строки! Швейцарец, республиканец по своим убеждениям, Жильяр добровольно идет на положение арестованного. А русские генералы Алексеев и Корнилов арестовывают по приказу какого-то правительства, которое всецело находится в руках социалистического сброда, Императора и Императрицу, этим предрекая их страшный конец! И Алексеев еще более виновен, чем Корнилов, так как всецело способствовал совершению переворота. И вопрос, что мог сделать Алексеев, поражает отсутствием какого-либо этического элемента. Ответ один (я думаю, что военнослужащим любого ранга это должно быть само собой разумеющимся) — исполнить волю Монарха. Этого сделано не было. Было нарушение воли Монарха и, как следствие этого, гибель Империи.

Жильяр пишет дальше:

«"Государь возвращается завтра (9/22 марта), надо предупредить Алексея, необходимо все Ему сказать... Хотите вы это сделать? Я пойду говорить с девочками", — сказала мне Императрица.

Видно, как сильно Она страдает при мысли о том горе, которое Она причинит больным Великим Княжнам, сообщая об отречении Их Отца, — горе, которое может осложнить Их болезнь.

Я отправляюсь к Алексею Николаевичу и сообщаю Ему, что Государь приезжает завтра из Могилева и что Он туда больше не вернется.

"Почему?" — восклицает Цесаревич.

"Потому что Ваш отец не желает больше быть Верховным Главнокомандующим".

Несколько времени спустя я прибавил:

"Знаете, Алексей Николаевич, Ваш Отец не желает больше быть Императором".

"Как так? Почему?" — говорит Алексей Николаевич. Цесаревич посмотрел на меня с удивлением, стараясь прочесть на моем лице то, что происходит.

"Потому что он очень утомлен и потому что у Него много затруднений за последнее время".

"Ах да! Мама сказала мне, что его поезд остановили, когда Он хотел приехать сюда. Но Отец опять будет Императором впоследствии? "

Я объяснил ему...

"В таком случае, кто же будет Императором?" — спросил Цесаревич.

"Не знаю, теперь никто"...

Ни слова о себе, ни единого намека на свои права как Наследника. Он сильно покраснел и взволновался... Еще раз я поражен скромностью этого ребенка, скромностью, которая равна его доброте».^{440}

О приезде Государя в Царское пишет Вырубова.

«Я лежала еще больная в постели, доктор Боткин только что посетил меня, как дверь быстро отворилась, и в комнату влетела Лен, вся раскрасневшаяся от волнения. "Он вернулся!" — воскликнула она и, запыхавшись, начала мне описывать приезд Государя, без обычной охраны, но в сопровождении вооруженных солдат. Государыня находилась в это время у Алексея Николаевича. Когда мотор подъехал к дворцу, Она, по словам Ден, радостная выбежала навстречу Царю; как пятнадцатилетняя девочка, быстро спустилась с лестницы, бежала по длинным коридорам. В эту первую минуту радостного свидания, казалось, было позабыто все пережитое и неизвестное будущее... Но потом, как я впоследствии узнала, когда Их Величества остались одни, Государь, всеми оставленный и со всех сторон окруженный изменой, не мог не дать волю своему горю и своему волнению и, как ребенок, рыдал перед своей женой.