Анатомия любви

— Ну что ты… конечно, нет. Когда мы поженились, он был очень милым, заботливым, предупредительным. Идеальный муж. И я не замечала, что он как-то ненормально педантичен, что его раздражает любое отклонение от правил… вилка не так лежит на столе, складка на простыне, чуть увядший цветок в вазе… Потом родилась ты, я заканчивала учебу, ничего не успевала… няню нанять Антон не разрешал — не хотел терпеть чужого человека в доме, и я даже на экзамены ездила с тобой. Как вообще умудрилась ординатуру закончить — не понимаю даже… — Инна вздохнула, тоже глядя на следы перед скамейкой. — Стала работать — дома сделалось еще хуже. Папа требовал ужин к определенному времени, накрытый по всем правилам, требовал идеальную чистоту в доме, где маленький ребенок — одних игрушек собирать приходилось по две корзины, на это ведь тоже время нужно. А мне дежурить нужно было — какой я анестезиолог, если в операционную не хожу? Ты никогда не задумывалась, какую операцию мне делали там, на Волге? Ты не замечаешь, что я постоянно громко говорю и стараюсь смотреть тебе в лицо при разговоре? А это потому, что после одного удара у меня было сильно травмировано ухо, пропал слух — практически совсем, и мне делали тимпанопластику и пластику слуховых костей, но слух все равно снижен…

Алина подняла на мать полные слез глаза:

— Почему ты от него не ушла?

— А куда мне было идти с тобой? К родителям, поджав хвост? Они ведь сразу были против нашего брака, дед твой так и сказал — не будет толку, а я уперлась, любовь же. Выходит, дед с самого начала видел, какой твой отец на самом деле, только я, дура влюбленная, не понимала… Даня родился, когда у нас уже все было плохо, Антон меня бил раз в неделю как минимум, слава богу, что я забеременела, он все-таки опасался на меня в тот период руку поднимать, — Инна вдруг всхлипнула, вспомнив, как муж тащил ее из женской консультации буквально за шиворот, как нашкодившую кошку — ему показалось, что Инна пришла туда за направлением на аборт, и доказать ему, что это был обычный осмотр, она так и не смогла.

Именно тогда он запретил ей выходить из дома, заставил уйти с работы и осесть за городом в поселке. Даже гулять Инна могла только во дворе, потому что Антон, уезжая по утрам на работу в Москву, запирал ворота на кодовый замок. Инна не могла ни протестовать, ни просто уйти — муж заблокировал ее карточку, контролировал все телефонные звонки и переписку в интернете. К маленькой Алине приезжал педагог раннего развития, но происходило это всегда только в присутствии Антона, то есть в выходной день, и у Инны не было шанса попросить женщину о помощи.

Даже в роддоме Антон неотлучно находился рядом, отдав на это время Алину своей матери, и на второй день после родов забрал жену с сыном домой. Правда, в этот раз он все-таки нанял няню для Дани и даже помощницу по хозяйству, но это были две филиппинки, ни слова не говорившие ни по-русски, ни по-английски, и жившие постоянно в их доме на первом этаже. Правда, как оказалось позже, одна из женщин все-таки говорила по-английски и в России находилась не на птичьих правах, как ее товарка, а вполне легально, и именно ее показания очень помогли Инне во время следствия и явились крайне неприятным сюрпризом для Антона и его адвоката. Муж был уверен, что никто в доме не слышит и не понимает, что происходит, и, если бы не Май Ю, Инне ни за что не удалось бы упрятать его в тюрьму.

Ей очень хотелось сейчас рассказать дочери и об этом, но что-то внутри подсказывало, что для одного дня информации и так достаточно — еще неизвестно, чем обернется эта откровенность, и как будет вести себя Алина дальше.

Дочь по-прежнему смотрела на почти запорошенные снегом следы своих ботинок и молчала.

— Идем домой, я замерзла, — произнесла она наконец, поднимаясь с лавки. — Тебе нужно, чтобы я с тобой поехала фамилию менять?

— Да.

— Можем завтра…

Инна молча обняла дочь за плечи и повела в подъезд, чувствуя, что тоже очень замерзла, и теперь им обеим не помешает знаменитый мамин чай из липы, чтобы не разболеться.

Клиника Аделины Драгун произвела на нее впечатление с первых минут — огромная территория, три больших здания, все продумано, грамотно, удобно. Коллеги тоже понравились, все вели себя дружелюбно, объясняли, подсказывали на первых порах.

Сперва она работала с небольшой нагрузкой, привыкала, присматривалась, да и к ней тоже присматривались, оценивали навыки и умение отреагировать на любую ситуацию. Вскоре после того, как Драгун предложила ей подписать контракт, ее взял в свою бригаду Матвей Мажаров, и Инна стала его постоянным анестезиологом.