Анатомия Меланхолии

Разговор о семьях я на этом завершил, а теперь коротко остановлюсь лишь на некоторых из существующих в обществе сословий и состояний. Самыми обеспеченными, счастливыми, веселыми и беспечными являются, согласно всеобщему мнению, государи и знатные люди, коим будто бы неведома меланхолия; однако желающих узнать об их заботах, несчастьях, подозрениях, зависти, неудовлетворенности, безрассудствах и безумии я отсылаю к сочинению Ксенофонта «Тиран», в котором царь Гиерон пространно рассуждает об этом предмете с поэтом Симонидом{609}. Правителей, больше чем кого бы то ни было, постоянно терзают опасения и тревоги, притом до такой степени, что, как он признался у Валерия[712]{610}: «Если бы ты знал, какими заботами и несчастьями подбита эта мантия, то не стал бы унижаться, чтобы надеть ее на свои плечи». Но если даже и предположить, что их положение прочно и они не ведают тревог и недовольства, так ведь слишком часто они лишены при этом разума и ведут себя крайне безрассудно[713]. Прочитайте все наши исторические сочинения, quos de stultis prodidere stulti [написанные глупцами о глупцах], все эти «Илиады», «Энеиды», «Анналы»{611}, — о чем они повествуют? Поистине

Stultorum regum, et populorum continet aestus

[Много неистовых дел безрассудных царей и народов]{612}

.

О том, насколько они безумны, насколько бывают свирепы и по какому ничтожному поводу, насколько безрассудны и опрометчивы и насколько слепы, свидетельствует едва ли не каждая страница.

Delirant reges, plectuntur Achivi.

[Сходят владыки с ума, а спины трещат у ахейцев.]

После государей следующими по выпадающим на их долю несчастьям и тревогам, по совершаемым ими всевозможным безрассудствам надобно назвать знатных особ; поистине, procul a Jove, procul a fulmine{613} [чем дальше от Юпитера, тем дальше и от его молний], ачем ближе, тем хуже. Жизнь при дворе постоянно чревата возвышениями и падениями, приливами и отливами в зависимости от благорасположения государей; Ingenium vultu statque caditque suo [Их нахмуренное чело или улыбка, а не заслуги решают судьбу придворных]; сегодня — вознесут, а завтра — низвергнут; «они, — как пишет Полибий[714], — подобны фишкам, которые бросают при игре в кости, сегодня — золотые, а завтра — серебряные, и цена их меняется по воле оценщика: нынче они идут за единицу, а завтра — за тысячу; нынче — всех дороже, а завтра — всех дешевле». Мало этого, знатные люди изводят друг друга взаимными раздорами и соперничеством: один — честолюбив, другой — влюбчив, третий — транжира, он по уши в долгах и расточил все свое состояние, а четвертый все чего-то домогается, но тщетно. Впрочем, что касается забот и тревог знатных особ, я лучше отошлю вас к трактату Лукиана De mercede conductis [«О том, как следует нанимать слуг»], к Энеа Сильвио{614} (называющему их libidinis et stultitiae servos[715] [рабами похоти и безумия]), к Агриппе{615} и другим.

Что же до философов и ученых, priscae sapientiae dictatores[716] [этих диктаторов древней учености], этих суперинтендантов остроумия и образованности, этих людей, превосходящих всех себе подобных, образцов утонченности, любимцев Муз, о коих я уже в общих чертах говорил, тех,

mentemque habere queis bonam
Et esse corculis datum est[717]

{616}

[кому дарован ясный ум

И постиженье быстрое],