Анатомия Меланхолии

Если мы станем пререкаться, чего мы этим добьемся? Нам — одно беспокойство и вред, а другим — забава. Если мне докажут, что я допустил погрешность, я уступлю и охотно ее исправлю. Si quid bonis moribus, si quid veritati dissentaneum, in sacris vel humanis literis a me dictum sit, id nec dictum esto. [Если мне скажут, что я погрешил в чем-то против добрых нравов и истины, как это бывает в посланиях, как священных, так и богохульных, не лучше ли предположить, что я этого не говорил.] В то же время я рассчитываю на снисходительную критику всех недостатков: режущих слух сочетаний слов, плеоназмов и тавтологий (хотя мне могут служить оправданием слова Сенеки: nunquam nimis dicitur, quod nunquam satis dicitur [никогда не говорится слишком часто то, что, сколько ни повторяй, не будет сказано достаточно часто]), путаницы с временами, ошибок в стихах, со множественным и единственным числами, опечаток наборщика и прочее. Мои переводы подчас скорее парафразы на ту же тему, нежели перевод цитируемого; non ad verbum [ничто дословно]; поскольку я автор, я позволяю себе большую свободу и беру лишь то, что служит моим целям. В текст книги вставлено много цитат, что делает ее язык более разношерстным, или же, как это нередко случается, я помещаю их в маргиналиях. Греческих авторов — Платона, Плутарха, Афинея{124} и прочих — я цитировал по книгам их истолкователей, поскольку оригинал не всегда был под рукой{125}. Я перемешивал sacra prophanis [священное и мирское], однако, надеюсь, не впадал при этом в нечестие и, приводя имена сочинителей, невольно располагал их per accidens [по воле случая]: неотериков{126}, например, упоминал подчас раньше более древних — просто как подсказывала мне память. Кое-что в этом шестом издании изменено, выброшено, другое — исправлено, многое добавлено, потому что со многими разного рода хорошими писателями я познакомился впоследствии[180]{127}, и в этом нет никакого предубеждения, чего-либо предосудительного или недосмотра.

Nunquam ita quicquam bene subducta ratione ad vitam fuit,
Quin res, aetas, usus, semper aliquid apportent novi,
Aliquid moneant, ut illa quae scire te credas, nescias,
Et quae tibi putaris prima, in exercendo ut repudias[181]

.

Жизни никогда настолько подвести нельзя расчет,

Чтоб стеченье обстоятельств, опыт, возраст не дали
Нового чего-нибудь, не навели на новые
Мысли! Думал: знаю, что; окажется — совсем не знал.

Однако я решил никогда больше не переиздавать этот трактат, ne quid nimis [ни в чем излишка], и не стану отныне что-либо добавлять, изменять или сокращать — с этим покончено. Последний и самый главный упрек вот какой: с какой это стати я — церковнослужитель сую свой нос в медицину.

Tantumne est ab re tua otii tubi
Aliena ut cures, eaque nihil quae ad te attinent?[182]

[Неужто мало дела у тебя,

Что ты входишь в дела, которые тебя не касаются?]