Анатомия одного развода

Благодаря краске для волос фирмы «Ореаль» Луи выглядит лет на десять моложе своего обычного возраста, в особенности в сравнении с Алиной, которой с виду лет на десять больше и надо задуматься, дает ли в этом случае 10+10=20. Пристроен! Пристроен... Неудачное словцо! Искусство выйти в дамки в том и состоит, чтобы прорваться через все поле и не дать захватить себя. Кто же была та экстравагантная дама, одна из редких, довольных жизнью женщин, которая все повторяла в клубе «Агарь»: Брак – в перспективе тот же развод, не так ли? Но вот этот брак должен быть удачным – ведь Леон, сын своей матери, может навсегда остаться верным мужем. Алина бросает несколько слов Луи, который останавливается около нее, но не знает, что сказать.

– Вы хорошо сделали, – говорит она, – что не пригласили сюда ни судей, ни адвокатов.

Но так как Луи, который больше всего боится какого-нибудь скандала, смотрит на нее с беспокойством, она добавляет:

– Кстати, знаешь, сегодня стукнуло четверть века, как раз четверть. Если бы не этот антракт, то нам пришлось бы отмечать серебряную свадьбу.

Алина только взглянула в лицо собеседника, и у нее поднялось настроение; Леон поспешно перебивает мать и спрашивает из-за спины:

– Не возражаешь, мама, мы хотим все собраться около тебя, чтобы сфотографироваться на память.

Они уже пристроились вокруг, и фотограф приготовился, показывает жестом, чтобы встали поближе к друг другу, чтобы сдвинули кресла на переднем плане, в которых торжественно восседают предки. Луи остается стоять, но несколько отстраняется. Вот оно, восстановленное семейство – все в сборе, все как было, словно ничего не произошло. Если бы этому поверить, если бы встать, если бы чудом окрепли ноги, если можно было благословить всех и провозгласить: Это совсем не вымысел, все тут чистая правда: теперь мы будем все вместе. Но фотография, отпечатанная большим форматом, чтобы вставить в рамку, и форматом открыток для альбома, останется всего лишь фотографией, предназначенной проиллюстрировать важную для этого мысль: Мы вовсе не дети распавшейся семьи. Фотографией, которую потом, при-небрегая всем остальным, будут предъявлять как доказательство того, что все происшедшее в счет не идет, все это было не так уж ужасно – ведь со временем многое улеглось. Доказательство! Сами себя успокаивают, выставляют напоказ согласие, стараются изо всех сил. Вспышка, одна, вторая, третья, четвертая, освещает тридцать, если не сорок, хорошо причесанных людей – со взглядами, полными оптимизма, но горестно поджатыми губами. Чуткому уху и шепота достаточно. Слышится:

– Сегодня последняя проверка – и конец всем этим историям.

Намек старшим. Слышится:

– Держать аптеку можно с двадцати пяти лет. И кроме того, требуются деньжата, чтоб купить ее.

– Если остальные не будут очень обременительны, я тебе помогу...

Намек остальным, что они не должны быть слишком обременительны. Слышится:

– Да ну, бабушка, у вас только свадьбы на уме, а мы...

Ответ на традиционный вопрос, уже дважды поставленный. Слышится:

– Сначала надо приобрести специальность! Для девушки – это свобода.