Анатомия одной семьи

Федотов покраснел. Он решительно не знал, как вести себя с этой бойкой и бесцеремонной дамой. Если бы она не была подругой Инны, он бы давно выставил ее за дверь. К тому же Олег терпеть не мог вранья.

— Ну, если посмотрели, то…

— Тогда проваливайте? — расхохоталась Аня.

— Если бы вы дали мне продолжить, то фраза прозвучала бы деликатнее. Я бы сказал: «Извините, но мне надо идти».

— Вот и отлично, мне тоже пора. Только скажите, вы действительно влюбились в Инну еще тогда, когда она была школьницей?

— Да. — Олег понял, что от Кулько просто так не отделаться. — Да. Мы познакомились в больнице. Я лежал со сломанной ногой. Учился заново ходить. Она была волонтером. Помогала мне, ухаживала за мной.

— Ой, даже себе не представляю…

— Зря. — Голос Олега вдруг стал мягче. — Она отлично за мной ухаживала. И заново ходить научила. И быть самостоятельным. Я ей очень благодарен. Хотя тогда просто ненавидел!

— О… — протянула Аня Кулько, — чувство благодарности — это еще не любовь. Может, вам так показалось?

— Мне редко когда кажется.

Федотов хотел прекратить этот разговор. Неуместный, щекотливый разговор с неизвестной ему женщиной.

— Знаете, никогда нельзя быть ни в чем уверенным, — доверительно наклоняясь к Олегу, сказала Аня Кулько. От ее волос пахло духами. Федотов предпочел бы этого не заметить.

— Простите, но мне действительно надо уходить. Если вы не возражаете…

— Да, только проводите меня до метро? Хорошо? Смотрите, уже стемнело…

— Хорошо, я вас провожу до метро.

Федотов еще раз обошел квартиру, зачем-то поправил шторы и вытащил ключи.

— Пошли? — сказал он.

— Да, конечно, — ответила Аня Кулько тихим милым голосом, словно Олег задал какой-то интимный вопрос.

Они молчали, пока Федотов закрывал дверь, пока они ехали в лифте, но как только они вышли из подъезда, Аня произнесла:

— Давайте пойдем этой дорогой, она удобнее.

— Давайте, — кивнул Федотов, хотя спешил домой. Завтра в школе у него был первый урок.

Аня Кулько чувствовала прилив сил. Еще утром она поругалась со своим мужем Антоном Пьяных, человеком творческим, а потому живущим исключительно по настроению. Так вот его настроение этим утром было капризное.

Между тем Аня Кулько, которая вела все дела мужа, сообщила ему:

— Антон, соберись, надо подготовится к встрече с читателями.

Антон что-то пробурчал и закрылся в спальне.

Раньше Аня думала, что одиночество ему необходимо для творчества. Мол, стихи можно писать только в тишине и покое. Потом Кулько обнаружила, что одиночество хорошо для выпивки, лежания на кровати и ничегонеделания.

Благосостояние их семьи зависело от Антона. Аня Кулько, раз примерив на себя роль спутницы и музы почти гениального молодого поэта, нигде не работала. Доходы от тиражей книг, гонорары за выступления и участие в различных пафосных мероприятиях рекламного характера приносили семье неплохие деньги. Но тратились они быстро. Этим утром «достучаться» до мужа Аня не смогла, поэтому быстро собралась и выскочила из дома. И, как всегда в таких случаях, вспомнила про подругу Инну Соломатину. Ане Соломатина сейчас была очень нужна — Инна в тяжелой ситуации друзей, даже бывших, не бросала (Кулько успела в этом убедиться). Направляясь с визитом к Инне, Аня предварительно не позвонила. Она набрала номер Соломатиной уже около подъезда. Если бы Инна ответила, Аня бы тут же позвонила в домофон, и Соломатина не нашла бы в себе сил отказать. Какой поддержкой Аня собиралась заручиться, она сама еще не знала. «Как вывезет! Как разговор пойдет — можно и денег взаймы попросить, и работы для себя…» — думала Кулько, подходя к дому Соломатиной. Аня Кулько была верна себе — в непростой, зыбкой ситуации она предпочитала опереться на чужие плечи. Плечи порядочной Соломатиной вполне для этого годились. Когда Аня набрала номер домашнего телефона, трубку снял Федотов. И Кулько, увидев в этом своего рода знак, приободрилась. Она еще не знала, как воспользуется этой ситуацией, но уже была уверена, что делает это с выгодой для себя.

Федотов и Кулько шли к метро. Дорога, которую показала Аня, была извилистой и длинной. Федотов даже не подозревал, что есть путь намного короче. Аня искоса посматривала на Олега и опять завидовала Соломатиной: «Какой интересный мужик! Высокий, статный, сильный. А хромота и эта трость делают его еще и загадочным каким-то. И одет словно высокопоставленный чиновник!» Аня прикинула, сколько может стоить костюм Олега. Она совсем недавно попробовала поменять имидж своего мужа и превратить его из мужчины богемного вида в элегантного мужчину. Кулько опять позавидовала Соломатиной — ее мужчина был не только хорош, но и, судя по костюму, богат. Единственное, что чуть смущало, — Олег насупленно молчал.

— Э, — произнесла Аня нараспев, — ваша история просто удивительная.

— Вы уже что-то в этом роде говорили, — ответил Федотов. Прозвучало это грубовато.

— Ох, извините. — Кулько деликатно шмыгнула носом. То ли готова была расплакаться, то ли у нее насморк начинался. Федотову стало неловко.