Анатомия одной семьи

— Ты чего так раскипятился? Вы же не в школе, — Инна спокойно отпила из своего бокала. — Ты не учитель здесь. А она взрослая женщина.

— Инна!

— Да, да! Могу поспорить, что определенный опыт у нее есть. А если бы ты видел, с кем она, то согласился бы со мной.

— А с кем она? — зачем-то шепотом спросил Федотов.

Инна назвала певца, который только начал мелькать на телеэкране, но уже прославился любовными историями. Певец косил под классического исполнителя, но ему явно не хватало вокального образования.

— Слушай, она же совсем ребенок, — растерянно произнес Федотов.

— Олег, знаешь, в чем твоя проблема? В том, что ты школу считаешь чем-то вроде резервации. Вроде и люди там, но… и не совсем. И права у них есть, но… и не все.

— Интересно, эта самая Калязина сказала мне сейчас примерно то же самое. Но видишь ли, у этих детей не тот возраст, чтобы обладать всеми правами.

— Олег, ты преподаешь в старших классах. А там уже взрослые люди. Я бы сказала, половозрелые.

— Почему ты наш разговор сводишь именно к этому?

— Потому что эта девушка сидит в ресторане с недоумком-певцом, но предпочла бы сидеть с тобой.

— Что?

— Олег, ты ей нравишься. Знай это, чтобы потом не кусать локти и не говорить, что ничего не понимал.

Федотов отставил свой бокал и серьезно посмотрел на жену.

— Сегодня замечательный вечер. Спасибо огромное. Но, думаю, нам пора домой. Хотя прежде чем мы уйдем, я хочу еще сказать, что, да, для меня школа — резервация. И там все ограничены в правах. Как ученики, так и учителя. И для меня не существует девушки по имени Оля Калязина. У меня есть ученица Ольга Калязина. И этим все сказано.

По дороге домой они разговаривали о сыне. О том, каким он вырастет, в какую школу пойдет.

— Знаешь, я не хочу, чтобы он учился в таком учебном заведении, как наше, — наконец сказал Федотов, — хотя и наш директор — это директор высшего уровня. Арлен Семенович — педагог и политик от Бога.

— Тогда почему ты против этой школы?

— Я долго не понимал, в чем дело. И в Москве я недавно, и район этот не знаю. А потом понял — у нас нет простых учеников. У нас учатся дети из благополучных и обеспеченных семей. И кстати, я ведь тоже в эту школу попал не случайно.

— Это как? Ты никогда мне ничего не рассказывал.

— А некий Шпаликов, мой знакомый по делам в Озерске, посоветовал. Понимаешь, помочь с работой отказался. Говорит, ищи настоящую работу. Вон, говорит, в школе неподалеку математики меняются со скоростью звука. И я от него вышел злой. Этот Шпаликов грубоват и резок был. Злюсь на него, а сам понимаю, что в чем-то он прав. А тут проходил мимо школы да и зашел. Не наврал Шпаликов — математики им были нужны.

— Интересно, откуда он знал, что именно в этой школе нет учителей? — задумчиво спросила Инна.

Федотов уставился на жену. Он сам ни разу об этом не задумался.

Инга и Олег приехали в пустой дом. Включив свет, Инна сказала:

— Без Степки плохо, завтра же с утра его заберу.

Олег погладил жену по плечу. Он безмерно устал, и приласкать ее у него не было сил.

— Прости, я совсем без сил, — пробормотал он и тут же провалился в сон. Инна прикрыла его одеялом. Она не могла заснуть — в этот вечер случилось что-то, что вновь заставило ее нервничать.

«Наверное, такая жизнь и должна быть — полоса хорошего, полоса плохого. Минута радости, минута печали!» — попыталась успокоить она себя.

Глава четвертая Опасные связи

Классы, где преподавал Федотов Олег Игоревич, слегка посплетничали, похихикали и прониклись уважением. У их хромого математика была красивая жена. Даже Калязина, немногословная, но ехидная, ее оценила. Вернее, именно она всем и рассказывала о том, что была в ресторане вместе с Федотовым. На этой фразе слушатели делали круглые глаза и недоверчиво фыркали. Но тут Калязина вытаскивала свой телефон и показывала фото, на котором она стоит рядом с Федотовым.

— Понимаете, он, конечно, захотел вскочить, но я его удержала. Все-таки, сами понимаете, его нога…

— А кто фото сделал? — спрашивали самые дотошные.

— Приятель мой, мы вместе были, — отвечала Ольга и показывала другое фото в том же интерьере — она и восходящая вокальная звезда. После этого народ, совсем убитый, признавал свое поражение, а Калязина набирала очки. По популярности с ней могла соперничать только Лена Львова. Но та была в числе приглашенных в Кремль на какое-то мероприятие. Калязина славу приняла с готовностью — ее слишком долго считали ленивой, толстой и некрасивой. И вот надо же, за каких-то два года превратилась в известную личность. Историю своей встречи с Федотовым она повторяла на все лады. В конце концов Калязина стала напоминать лягушку-путешественницу, которая всех достала своими рассказами, а директор школы вызвал Федотова для серьезной беседы.

— Э-э, — сказал смущающийся Арлен Семенович, — Олег Игоревич, мне неудобно говорить… Но учительская гудит. И эта Калязина…

Федотов густо покраснел.

— Я понимаю, вы только ничего не думайте, я-то знаю… Но они эту сплетню такими подробностями разукрасили, что решил с вами поговорить.