Анатомия посткоммунистического мафиозного государства

Автономия муниципалитетов была ограничена правительством посредством расширения полномочий и структуры ведомств, подчиняющихся Министерству государственного управления и юстиции. После создания вызывающих исторические ассоциации «комитатских» правительственных ведомств были в значительной степени упразднены административные компетенции муниципалитетов, вслед за чем последовало учреждение также присвоивших муниципальные компетенции районных правительственных ведомств. В результате этого практически произошло огосударствление системы образовательных и медицинских учреждений, ранее находившихся главным образом в собственности муниципалитетов, которые обеспечивали их функционирование. На самом деле муниципалитеты превратились в «хозяйственно-эксплуатационные конторы». Вернулся мир секретарей исполкомов советов, подчиненных правительству и партийному центру и навевающих воспоминания о системе советов коммунистической эпохи: в наши дни право назначения местной бюрократической государственной элиты снова возложено на различные уровни центрального правительства. Возникло такое однооконное делопроизводство, когда из всех окошек на граждан смотрят вассалы политической семьи.

Огосударствление значительной части муниципальных учреждений, а также изъятие на этом основании средств у муниципалитетов, причем в гораздо большем объеме, чем требовалось им для выполнения прежних функций, привели к тому, что 2900 из примерно 3200 муниципалитетов не располагают недетерминированными, то есть свободно используемыми – например, на нужды развития – денежными средствами. Так они превращаются из муниципалитетов в «хозяйственно-эксплуатационные конторы» с ограниченными полномочиями. «В 2014 г. запланированные бюджетные ассигнования на нужды местных самоуправлений были на 30 % ниже действительных расходов за 2010 г. Из источников финансирования урезанного местного бюджета были изъяты разделенные налоги на доходы физических лиц, что сократило экономическую заинтересованность на местах и увеличило зависимость от дотаций. (…) В политизированном государственном управлении все это, естественно, работает только при проявлении политической лояльности и служебного приспособленчества. Соответствие пожеланиям местных избирателей становится менее важным, так как будущие результаты будут зависеть от получения внешних ресурсов, от характера единичных решений, касающихся даного населенного пункта. Это уже менее прозрачный процесс, который не поддается контролю со стороны избирателей и гражданских организаций и поэтому непременно сопряжен со значительными коррупционными рисками. (…) Может ли веберовская бюрократия результативно функционировать в рамках централизованного государственного сектора и при отсутствии системы политического и общественного контроля? При централизованном принятии решений будет расти информационная асимметрия, и это породит новые формы коррупции в новом механизме принятия решений»[107].

5.7.2. Разрушение автономного пространства интеллектуальной деятельности: культуры и образования

5.7.2.1. Культура

Во время первого правительственного цикла «Фидес», в 1998–2002 гг.,смене элиты в области культуры еще мешала многоцветность политической карты местных самоуправлений. Если тогда борьба еще шла за руководящие посты или крупные государственные заказы, то после 2010 г. намерения однозначно изменились: целью стал систематический захват распределительных позиций в различных сегментах культурной жизни.