Анатомия посткоммунистического мафиозного государства

● В случае работников государственного аппарата, крупных распределительных организаций чистка, дошедшая до низших кадровых уровней, была осуществлена с помощью введения увольнения без объяснения причин и реорганизации. Было ограничено поле действия профсоюзов, а значительная часть их полномочий была передана организованным государством профессиональным палатам. Лояльность госаппарата, госслужащих обеспечивается посредством произвольно интерпретируемых, резиновых профессиональных и этических правил, централизации принятия решений о продвижении по службе, запретов на публичные заявления и установления барьеров, мешающих уволенным найти новое место работы в будущем.

● Огосударствление значительной части муниципальных учреждений(например, всей вертикали системы образования и здравоохранения) призвано помешать органам местного самоуправления в предоставлении убежища людям, воспротивившимся политической воле центра. Мало того, что система образования была настолько централизована, что министр должен лично назначать директоров всех гимназий, но, как уже упоминалось выше, назначенные таким образом директора даже не имеют право принимать на работу учителей, поскольку полномочия по приему на работу были переданы комиссарам районных административных ведомств.

● Есть профессиональные группы, чья деятельность имеет в основном рыночный характер, а интересы некоторых из них представляют автономные ассоциации, работу которых правительство пытается ограничить с помощью государственных монополий. К числу таких попыток можно отнести намерение правительства установить правило, по которому архитекторы смогут участвовать в подготовке реализации проектов, финансируемых Евросоюзом, не на основе рыночной конкуренции, а лишь при посредничестве центральной государственной проектной фирмы. Работа фирм по организации конкурсов станет просто бесполезной, если их задачи возьмут на себя министерства. Если же огосударствление-монополизация деятельности по представительству интересов каких-либо профессий сталкивается с трудностями, то власть пытается оккупировать их профессиональные организации, палаты, имеющие и публично-правовые функции. Такая, пока безуспешная попытка была сделана, например, в отношении адвокатской палаты, где целью борьбы было намерение заполнить лояльными к приемной политической семье лицами дисциплинарную комиссию палаты, которая имеет право с помощью гибких этических правил исключать адвокатов из палаты, лишая их тем самым адвокатской практики. А весной 2015 г. президент Будапештской адвокатской палаты сделал публичное заявление о том, что «один из членов Палаты сообщил, что, по неофициальным, но заслуживающим доверия сведениям, одна-две конторы “полностью прослушиваются” государственными служащими. О личности прослушивателей нет точной информации, речь может идти о полиции, о Службе по защите конституции (бывшая Служба национальной безопасности) или даже о ЦБТ. Это дело вызвало в Палате большое возмущение, так как организаторы прослушивания нарушают адвокатскую тайну и тем самым совершают правонарушение. Прослушивание может вестись лишь с определенной целью, общее прослушивание вестись не может»[112].

● Что касаетсямира науки, то уже говорилось об ограничении университетской автономии, a также о создании механизма политического шантажа в сфере финансов и должностных назначений, который обеспечивает молчание и лояльность представителей данной сферы. Институциональная автономия Венгерской академии наук (ВAН) пока была затронута правительством лишь частично, когда, по постановлению парламента, идеологически лояльная к правительству ассоциация художников, Венгерская академия художеств, была объявлена частью Венгерской академии наук, а ее члены, подобно академикам, стали получать повышенное материальное вознаграждение. В то же время действовавшая и ранее в составе ВАН Академия художеств имени Сечени была оставлена правительством без материальных средств и потеряла свое значение. До 2012 г. в Венгрии существовало два главных типа исследовательских учреждений, функционировавших в форме институтов: академические исследовательские институты и министерские институты, оказывавшие помощь деятельности правительства. В качестве нового типа появились дублирующие общественно-научные академические институты, политико-идеологические институты, подведомственные непосредственно премьер-министру или министрам, как, например, Институт XXI века, Венгерский институт лингвистической стратегии, Институт истории «Веритас», Институт изучения истории смены режима и его архив и Исследовательский институт по разработке национальной стратегии. В этих случаях власти не тратили время на занятие или радикальную перестройку существующих структур, а просто обеспечили значительные финансовые средства новым правительственным учреждениям, занимающимся формированием сознания граждан, поставив во главе этих учреждений идеологических и финансовых наместников, привязанных цепью непосредственной, личной лояльности.

● Создание патронажно-клиентарных отношений служило не только усмирению, одомашниванию интеллигенции, элиты и основных сил трудящихся – эти отношения распространились и на нижние уровни социальной пирамиды. Жителей депрессивных населенных пунктов и/или членов социальных групп, особенно пострадавших от кризиса, крайне сильно затрагивает то, что в конкурентной сфере венгерской экономики практически не увеличивается число рабочих мест, а срок выплаты пособия по безработице был сокращен с девяти до трех месяцев, больше того, время от времени возникает идея его полного упразднения. Для этих людей, которые глубже других увязли в трясине затяжной безработицы, недостижимо даже это пособие, так как условием его выплаты является документальное подтверждение по крайней мере годичного срока пребывания на работе за последние три года. Общественные работы в действительности представляют собой приспособленные к требованиям политической коммуникации правительственные программы на неопределенной финансовой базе, в рамках которых в месяц проведения парламентских выборов 2014 г. работало вдвое больше людей, чем месяцем позже, то есть после выборов. Работающие таким образом люди страдают не только от временного характера занятости, от неуверенности в будущем, а также от того, что им платят только половину положенной по закону минимальной зарплаты, но и от того, что их трудоустройство и увольнение является дискреционным правом глав муниципалитетов, решения которых нельзя даже опротестовать в суде. В действительности это такая институционализированная правительством система батрачного труда, в которой права и защищенность работников не достигают даже уровня, характерного для статуса батраков периода между двумя мировыми войнами. Не случайно участники общественных работ вынуждены мириться с тем, что их используют в качестве живых декораций на партийных мероприятиях, антидемонстрантов в случае противоправительственных демонстраций, сборщиков подписей в ходе протестной акции «Фидес» против квот на прием беженцев[113] и работников в частных имениях местных тузов. Дальнейшим развитием этой последней идеи был законопроект министра внутренних дел, принятый парламентом в июне 2015 г., согласно которому сельские хозяева, желающие нанять поденщиков на срок с мая по октябрь, могут оставить заявление у глав местных муниципалитетов, которые отберут соответствующих работников, a затем передадут «списки районным ведомствам, которые, в свою очередь, предложат работодателям освободить работников от “выполнения общественных трудовых обязанностей и необходимости находиться в распоряжении работодателя”, после чего эти работники должны участвовать в выполнении сезонных работ, так как в противном случае они будут на три месяца исключены из общественных работ и получения пособий. Согласно законопроекту работник не будет иметь права уволиться со ссылкой на плохие условия труда, поскольку, оставив назначенную ему работу, он на три месяца потеряет и общественную работу»[114]. К тому же «по законопроекту из общественных работ будут исключаться на три месяца и те, кто потерял рабочее место по обоюдному согласию с работодателем или уволился по собственному желанию»[115]. «Трудовое общество», провозглашенное Орбаном в 2012 г. в противовес государству всеобщего благоденствия, «которое не вернется в Западную Европу, так как неконкурентоспособно»[116], в действительности означает институционализацию незащищенности, характерной для батрачного труда. К 2018 г. Орбан намерен упразднить компенсационные выплаты к основному доходу, сокращая их ежегодно на четверть, и заменить их общественными работами[117].

● В случае лиц, располагающих собственностью, средствами создания патронажно-клиентарных отношений, являются различные типы ограничения рыночно-собственнических прав. Эти средства располагаются на широкой шкале.

● На одном конце этой шкалы можно найти сокращение числа заказов, распределяемых на основании рыночной конкуренции. В основе формирования отношений зависимости лежит рецессия, порожденная экономическим кризисом: вследствие этого среди капиталовложений растет доля государственных заказов, и если параллельно с этим нормативные правила государственных конкурсов сменяются произвольными решениями по политическим мотивам, то это подрывает позиции значительной части независимых предпринимателей. Повышение в несколько раз ценового порога для госзакупок дает возможность массового освобождения от объявления конкурсов. В случае крупных инвестиций такие индивидуальные освобождения могут юридически оправдываться бесконечными ссылками на особо важные интересы государственной безопасности или национальной экономики. Принятие непотистских решений относительно использования бюджетных средств облегчается тем, что в закон о бюджете, принятом в 2015 г., были смягчены и без того не слишком строгие правила участия в тендерах. «Данные, касающиеся победивших конкурсных заявок и их реализации, по-прежнему останутся публичными, зато информация о проигравших будет закрытой (что практически исключает позднейшее раскрытие злоупотреблений, как это было видно в случае концессий на аренду табачных киосков и земли), к тому же необязательным будет и обнародование данных о лицах, оценивающих конкурсные заявки»[118]. A частое произвольное исключение из конкурсов авторов лучших заявок и ограничение возможностей обжалования подобных решений запускают социализационный механизм, под влиянием которого предприниматели либо «добровольно» избегают рынка государственных заказов, либо ищут укорененного в политической семье патрона, чтобы стать его подрядчиком. Так строится вассальная цепочка придворных поставщиков.

Еще одним средством создания клиентелы является ограничение прав распоряжения имуществом, как это произошло, например, в случае продажи земли, когда нормативные правила преимущественной покупки были дополнены требованием согласия на куплю-продажу со стороны местных земельных комитетов. находящихся под контролем «Фидес». Так, с одной стороны, собственник земли может быть «взят в заложники» невыдачей разрешения на куплю-продажу и, вследствие этого, искусственным понижением стоимости его собственности, а с другой стороны, квазиполитической организации предоставляется косвенное право на выбор кандидатуры в собственники. При огосударствлении сберегательных кооперативов возможность индивидуального политического шантажа была создана определением условий получения кредита.

Формированию патронажно-клиентарных отношений служат также произвольное изменение условий приобретения собственнических прав (система аренды государственных земель) или огосударствление тех видов экономической деятельности, которые ранее не составляли государственной монополии и осуществлялись путем концессий, их присвоение и перераспределение между новыми концессионерами (концессии на табачные киоски).

На другом конце шкалы мы находим take over, то есть бескровное, но все же насильственное присвоение и/или перераспределение государственными средствами собственности или предприятий. (О поглощении мафиозным государством сферы экономики будет подробно сказано ниже.)