Анатомия рассеянной души. Древо познания

Маноло переложил берет в левую руку и начал длинную речь с соображениями и отступлениями относительно чести и неосторожно произносимых слов. Видно было, что он нащупывает почву, чтобы убедиться, можно ли разыграть храбреца, потому что эти двое юношей могли одинаково быть и трусишками и драчунами, которые не отказались бы от рукопашной.

Лулу слушала, нервно двигая руками и ногами, готовая вскочить каждую минуту.

Видя, что его не прерывают, Маноло расхрабрился и даже возвысил голос.

— Здесь, — он указал беретом на Лулу, — мою супругу назвали потаскушкой, но моя супруга не потаскушка, я знаю других, которые гораздо больше потаскушки, чем моя супруга. И здесь, — он вторично указал на Лулу, — сказали, что я бездельник, а я — черт побери! — я выпущу потроха всякому, кто это скажет!

Окончив свою фразу, Маноло хлопнул беретом о пол.

Видя, что Маноло начинает горячиться, Андрес, несколько побледнев, встал и сказал ему:

— Очень хорошо, садитесь, пожалуйста.

— Мне хорошо и так, — ответил тот.

— Нет, сеньор! Сядьте. Вы уже давно говорите стоя, и наверное устали.

Маноло несколько растерялся и сел.

— Теперь скажите, — продолжал Андрес, — чего же вы, в конце концов, хотите?

— В конце концов?

— Да.

— Но я требую объяснения!

— Объяснения чего?

— Тех слов, которые были сказаны здесь — он опять указал на Лулу, — против моей супруги и вашего покорного слуги.

— Послушайте, не разыгрывайте дурака.

— Я не дурак.

— Что же вы хотите, чтобы сказала сеньорита? Что ваша жена не потаскушка, не пьяница, не сука, и что вы не бездельник? Ну, хорошо, Лулу, скажите, и пусть этот господин уйдет спокойно.

— Я не потерплю, чтобы какой-нибудь желторотый цыпленок смел оскорблять меня, — крикнул Маноло, вставая.

— Единственное, что мне остается, — сказал с раздражением Андрес, — это хватить вас стулом по голове и спустить с лестницы.

— Меня?

— Да, вас.

И Андрес двинулся к грубияну, замахнувшись стулом. Донья Леонарда и ее дочери подняли крик, Маноло поспешно подбежал к двери и отворил ее. Андрес погнался за ним, но Маноло захлопнул дверь и помчался по коридору, ругаясь и грозя. Андрес хотел побежать за ним, чтобы нагреть ему бока и научить вежливому обращению, но женщины и Хулио убедили его остаться. Во все время ссоры Лулу дрожала от волнения, готовая вмешаться. Когда Андрес уходил, она пожала ему руку крепче обыкновенного.

7. История Венансии

Нелепая сцена с Маноло сделала то, что в доме доньи Леонарды на Андреса стали смотреть, как на героя. Однажды Лулу взяла его с собой в прачечную сеньоры Венансии. Венансия была сухая, чистенькая, работящая старушка; за весь день она ни на минуту не присаживалась отдохнуть.

Жизнь ее была довольно интересна. В молодости она служила камеристкой во многих домах и бросила службу только, когда умерла ее последняя хозяйка. Представления сеньоры Венансии о мире были несколько своеобразны. По ее мнению, богатые люди, особенно аристократы, принадлежали к более высокой породе, чем простые смертные. Аристократ имел право на все, на порок, на безнравственность, на эгоизм; он стоял как бы выше общеобязательной морали. Непостоянство, эгоистичность, неверность в женщине, такой же бедной, как она сама, казались Венансии чем-то чудовищным, но те же качества в знатной даме она находила извинительными.

Андреса удивляла эта странная философия, по которой человек, обладающий здоровьем, силой, красотой и разными привилегиями, имел больше прав на всякие преимущества, чем тот, которому в удел достались только болезнь, слабость и грязь.

В простонародье существует убеждение, — хотя за правильность его и нельзя поручиться, — что в католическом раю есть святой, Паскаль Плясун, который пляшет перед Всевышним, приговаривая: «Еще, еще, еще!» — Если кому-нибудь везет, ему дается еще больше; если кого-нибудь преследует неудача, ему тоже прибавляется. Вот эту-то плясовую философии и разделяла сеньора Венансия.

Гладя белье, сеньора Венансия рассказывала истории своих бывших хозяев. Андрес слушал ее с удовольствием.

Первая хозяйка, у которой служила сеньора Венансия, была капризная и сумасшедшая женщина с дьявольским характером; она била детей, мужа, прислугу, и любила ссорить своих знакомых. Один из способов, к которым она прибегала для этой цели, заключался в том, что она прятала пришедшего к ней знакомого за занавеску, когда приходил другой гость, и так направляла разговор, чтобы пришедший бранил сидящего за занавеской.

Она заставляла свою старшую дочь одеваться в безобразные и смешные платья, для того, чтобы никто не заинтересовался ею. Злость ее дошла до того, что она спрятала несколько серебряных приборов в саду, обвинила в краже одного из лакеев и добилась того, что его засадили в тюрьму.