Анатомия российской элиты

Нео-авторитаризм Путинской милитократии соседствует с плюрализмом мнений, с существованием частной собственности, с гражданскими свободами. Демократические свободы формально соблюдаются. Но федеральная власть чувствует себя все более уверенно — исход согласительных процедур почти всегда известен, итоги выборов прогнозируемы. Новая управленческая сеть, созданная Путиным, базу которой составляют военные, восстановила контроль практически над всеми ключевыми процессами в обществе. Началось выхолащивание демократии, приобретение ею имитационного характера. Образцом такой квазидемократии было советское общество, в котором существовали три ветви власти (независимые только на бумаге), и выборы (хотя и безальтернативные), и конституционно закрепленные демократические свободы граждан. Не та ли самая опасность подстерегает современное российское общество, в котором произошла мобилизация военных в политику?

Другой опасностью милитаризации власти является плановость, основу которой будет составлять не родственно-финансово-криминальные связи так называемой Семьи (как было при Ельцине), а корпоративный дух единения, присущий сотрудникам безопасности. Сети агентов влияния, специфические каналы обмена информацией, методы манипулирования людьми — эти навыки делают офицеров, работающих или работавших в КГБ/ФСБ особой кастой, «братством», в котором господствует дух взаимопомощи. Когда человек, развивший в себе эти навыки, получает власть, вся страна становится ареной оперативной работы. Сам Путин говорил, что «бывших чекистов не бывает — это на всю жизнь».[323] Корпоративный дух спецслужб цементирует власть. Милитократическая элита становится общностью, в которой главенствует солидарность. Такая власть вдвойне устойчива, тем более что она скреплена идеологией патриотизма, разбавленного, правда, либеральными экономическими идеями. Новая плановость режима Путина — это корпоративный дух спецслужб.

В российском обществе давно существует миф, героем которого является бывший председатель КГБ СССР, ставший первым лицом государства Ю. Андропов. Правивший совсем недолго, он оставил в обществе веру в то, что советский строй можно было реформировать, сохранив все достоинства социализма и расставшись с его недостатками. Большинство людей, которые жили в этот период, сохранили убеждение в том, что если бы Андропов дольше находился у власти, не произошло бы катастрофы перестройки и распада страны. Люди, верящие в этот миф, не обязательно были ортодоксальными коммунистами, но всё же считали советский строй в своей основе «правильным». Все годы бурных реформ эта часть населения испытывала острый шок и была склонна к протестному голосованию. Их ностальгия по тому хорошему, что было при социализме, сохранилась и по сей день.

Это и явилось основой поддержки нового президента, который повторил путь Андропова. Люди увидели в Путине надежду на возрождение прошлого величия страны, соглашаясь на отказ от дальнейшей демократизации в обмен на порядок. «Андропов нашего времени» сплотил народ, обешая поставить крупную экономику под госконтроль, ликвидировать коррупцию и правовой беспредел, восстановить авторитет армии, прижать олигархов. Символом возврата к основам советского строя стало восстановление гимна СССР. Но если Андропов пускался в плавание под парусами реформ от социалистического берега, то его духовный преемник Путин отчалил от берега Ельцинского дикого капитализма. И тот и другой были государственниками, но первый пытался построить «социализм с человеческим лицом», а второй надеется получить «очеловеченный» капитализм.

С каждым годом правления Путина все более отчетливо проступают черты советского стиля управления: пышные съезды партии власти со скучными, длинными речами, бесконечные заверения элиты в верности президенту и его «генеральной линии», диктат политики над экономикой, сжатие поля свободы слова, страх перед репрессиями к нелояльным, восстановление закрытости элиты, увеличение ее привилегий и т. п. Говоря о частном бизнесе, президент употребляет глагол «должен» и вменяет в его обязанности повысить ВВП в два раза к 2010 г. Надо сказать, что ренессанс «советскости» был встречен с одобрением большинством политических игроков — ведь для них это означает восстановление понятных и стабильных правил игры, прогнозируемого будущего. Путинская советизация не означает, конечно, полного возврата к советскому режиму. В России продолжает формироваться рынок, существует определенный плюрализм мнений, продолжают происходить альтернативные выборы. При Горбачеве и Ельцине страна сделала два шага вперед в сторону демократизации, при Путине — один шаг назад. Но все же в плюсе у России кое-что осталось.

ГЛАВА 5 РОССИЙСКАЯ БИЗНЕС-ЭЛИТА