Анатомия страха

Олег попытался уснуть, но стоило ему опустить веки, он видел перед собой женские лица. Глаза. Они смотрели на него: пристально в упор, не мигая. Изумрудно-зеленые — Илоны, карие — Ирины, серо-голубые — Людмилы. А еще зеленовато-коричневые — Наташи Гончаровой. А может, Светланы? Они просто смотрели. Как на компьютерной заставке под названием «дьявольские глазки». Только глаза. Без лиц. Эта заставка была в компьютере офис-менеджера его конторы, и Олег не мог видеть ее без содрогания.

Он резко сел, ящики зашатались. Разбуженный Локи недовольно заворчал. Олег выбрался из грота, сел на пол и достал из кармана конверт. Чиркнул зажигалкой.

«Кретин! — взвизгнул Локи. — ты что, хочешь здесь все спалить?».

Сбив пламя, уже лизавшее уголок конверта, Олег доставал снимки по одному и рвал их на мелкие клочья. А потом — снова и снова, мельче и мельче. Пленку, не взирая на протесты Локи, он все-таки сжег. Она горела, источая отвратительный запах — совсем как та расческа, которую он подсунул под дверь Ирины, чтобы выманить ее из квартиры.

Ирина, Ирина… Как все-таки некрасивы бывают люди в смерти. Илона с неестественно вывернутой шеей. Максим, которого по частыми выпиливали из смятой в гармошку машины. Ирина — выпученные глаза, разинутый рот, бегущая по рукам кровь…

Его ищут. Несомненно. Он ведь не собирался ее убивать, шел только забрать фотографии, припугнуть. Поэтому и не заботился, чтобы все было чисто. Его пальцы и на дверной ручке, и на стакане, и на ноже. А когда он выходил из подъезда, навстречу попался мужик с собакой.

Олег действительно не собирался убивать Ирину. И так все было слишком сложно. Когда он увидел снимки… Он не почувствовал ничего: ни гнева, ни испуга, ни облегчения от того, что они у него в руках. Только удивление: почему на них не видно Локи, который сидел у него на плече. Он сидел на плече и тогда, у Ирины. Сидел, нахохлившись, и, кажется, спал. Но в тот момент, когда Олег увидел, как Ирина разглядывает окровавленную руку, Локи проснулся. Наверно, почуял кровь.

«Убей ее! — прошептал он. — Она опасна. Убей! Она выдаст тебя. Убей, и ты узнаешь, какое это наслаждение — самому отнять жизнь. С Илоной было не то, ты не сознавал, что делал. Но теперь…»

Олег потряс головой.

«Ну же! — Локи уже не шептал, он ревел и завывал: — Чего ты медлишь? Возьми нож!»

Чтобы завести себя, чтобы решиться, Олег начал рассказывать Ирине о Генке. О его любовнице, грудастой моське Жене. И о том, что было до того: о проститутках, о грязных денежных делишках, которые они проворачивали вместе. И о Светлане. Ирина плакала и никак не могла поверить, что ее благоверный, рейтинг которого после смерти поднялся до небес, на самом деле был таким… Ну, неважно кем. Локи пожирал ее отчаянье и рос, рос, а вместе с ним росло желание стать подобным богу. Стать сильнее бога — отнять данную им жизнь.

Локи расправил сложенные, перепончатые, как у летучей мыши, крылья, собираясь взлететь. Олег коснулся его рукой и быстрым движением полоснул Ирину ножом по горлу.

Она лежала на полу в быстро чернеющей луже, Локи пил теплую, сладко пахнущую кровь, а Олег стоял и смотрел, не в силах пошевелиться. Но вот умиротворенный, сонный от сытости Локи снова стал маленьким и снова устроился не его плече — спать.

Положив в карман конверт, Олег вышел из квартиры. Неожиданно он обнаружил, что сидит на скамейке и смотрит на подъезжающие поезда. Как-то незаметно он спустился в метро. Ему было холодно, и казалось, что больше он никогда уже не согреется. Локи крепко спал. Может быть, поэтому Олег мог соображать относительно здраво.

Он болен. Давно и серьезно болен. Локи — это он сам.

Стоило ему подумать так, спящее божество зашевелилось и приоткрыло желтый глаз с кошачьим вертикальным зрачком.

«Ш-ш-ш! — стал успокаивать его Олег. — Спи, малыш, спи! Баю-баюшки-баю! Ш-ш-ш!».

Локи засопел снова.

Он — убийца. Сумасшедший убийца. Неважно, что он убивает не по своей воле. Что же делать? Вика исчезла… Может, это и к лучшему? Он спрячется в клинике и убьет… (Локи заурчал во сне) убьет сразу двух зайцев: скроется от милиции и подлечится. А потом найдет Вику. Непременно найдет. Кого угодно в задницу поцелует, все отдаст, но найдет. Они уедут. И никакой Сиверцев его уже не достанет.

Все эти дни после смерти Илоны Олег изображал добропорядочного обывателя, у которого погибла жена и пропала дочь. Каждый день звонил следователю, интересовался, как продвигаются дела. Он знал, что Алла девочку не обидит. Ему нужно было выждать время. Что, если Вику найдут, а он неизвестно где? Или еще хуже — известно где, в психиатрической клинике. Локи не отходил от него ни на шаг. Чаще всего он спал на левом плече, но иногда просыпался и пел боевые песни. Пару раз, видимо, для разнообразия, он принял вид викинга в полном боевом облачении.