Анатомия страха

— Света! То есть, прости, Наташа…

— Да зови ты как хочешь. Какая теперь разница!

Она отвечала каким-то неживым, словно механическим голосом, не глядя на него.

— Светочка, милая! — Дима опустился перед ней на корточки и обнял ее колени. Светлана чуть заметно вздрогнула. — Ну что ты? Ты ведь хотела этого.

— Да… И в тот момент, когда я увидела, как он дергается на пруте… Это был миг такого счастья. Как будто его Локи переселился в меня.

— Локи? — переспросил Дима.

— Да. Разве ты не помнишь, как он Олегу нравился? И он считал, что Локи вселился в него.

— Значит, ты все-таки свела его с ума!

— Наверно, он всегда был не вполне нормальным. С детства. Так вот, это было такое удовлетворение… Наверно, так чувствует себя спортсмен, который выигрывает самое главное свое соревнование, возможно, последнее. Но… Это был только миг. А потом — пустота. И с этим я ничего не могу поделать. Когда умерла Наташа, у меня не осталось ничего, кроме мести. А теперь — совсем ничего!

— Совсем ничего?

Светлана посмотрела на него долгим взглядом и ничего не ответила.

— Ладно. Только скажи мне, почему тебя все-таки отпустили? Ведь ты же в розыске, тебя подозревают в убийствах Сергея и Генки.

— Уже нет.

— Как это?

— Я записала на пленку рассказ Олега обо всех его… мерзостях, начиная с того моего дня рождения и кончая убийством Ирины. А еще он написал признание в убийстве Сергея и Генки.

— Как это тебе удалось? — поразился Дима.

— У меня свои методы.

— Гипноз?

— И гипноз тоже.

— Так что же, ты приказала ему выброситься из окна?

— Нет. Не поверишь, но он сделал все сам. Ну, почти сам. У него была классическая шизофрения. Просто я усыпила на какое-то время его темную сторону. Ту, которую он и звал Локи. А потом сказала ему, что Локи умер. Ну, он сделал вывод, что раз Локи — это он, и что раз Локи мертв, значит, он тоже должен быть мертв. Вот такая вот… локическая логика. Кстати, перед тем, как прыгнуть, он меня узнал. Несмотря на парик, грим и две пластические операции.

— Да-а! — протянул Дима. — Но вообще-то аудиозапись не доказательство. И признание в убийстве Серого и Генки — это уже через край.

— У меня еще и дискетка есть, — усмехнулась Светлана. — На ней подробное описание моего убийства. Вернее, как они меня… того, а потом в болото загнали. Я ее у Серенького стащила из сейфа. Он мне столько в ресторане наболтал, что оставалось только попасть к нему домой и протянуть ручку. Та, которая у него за книжками валялась, с бабочными делами, мне и даром была не нужна. Наверно, нашли, да? Самое интересное, что он ничегошеньки потом не помнил. Очень внушаемый тип.

— Да, вторую нашли. А другую Серый зачем хранил?

— Не знаю. Может, Свирина шантажировать хотел. Ну их, гадюк, в задницу. Конечно, нехорошо так о покойниках, ну и пусть нехорошо. А что доказательство — не доказательство… Все равно дело закроют. В связи со смертью лица, подлежащего ответственности. И копать глубоко никто не будет.

— А как ты объяснила свое появление на радио, слежку за Олегом, работу в клинике? — Дима решил, что должен знать все подробности.

— Опять таки шантажом.

— ?..

— Я сказала, что Свирин узнал о моем сотрудничестве с определенными органами, о том, что я снабжала эти самые органы информацией о моих непростых пациентах.

— А ты снабжала? — поморщился Дима.

— Совсем дурак? — возмутилась Светлана. — И вообще, у тебя превратное представление об этих самых… органах. Не все ж там садисты, карьеристы и палачи. Кое-что полезное и они делают. Так вот, раскрываться, якобы, мне не хотелось, пришлось делать то, что Свирин заставлял: устроиться в «Эль», наблюдать за Сергеем и Генкой, страховать его, а потом еще и лечить в клинике. Мне, конечно, погрозили пальчиком и сказали, что это тянет на соучастие, но соучастие все с теми же органами перевесило.

— Ловко! — усмехнулся Дима, закуривая неизвестно какую по счету сигарету. — Я не понял только две детали. Нет, три.

— Какие?

— Во-первых, зачем ты пошла работать на радио?

— Видишь ли, мне надо было подобраться к Сергею поближе. Дело в том, что на первый взгляд он был просто до безобразия добропорядочен. Не изменял жене, не пил, не баловался наркотиками, не играл в карты. Даже в церковь ходил. Я думала поискать компромат в бизнесе. Понимаешь, не могла же я просто так свалиться ему на голову: вот она я, Светочка, ку-ку! А так я строила ему глазки и пригласила себя в ресторан. А там уж он мне столько всего поведал под гипнозным соусом. Кстати, и о Генкиной любовнице тоже. Дома напоила его клофелином и залезла в сейф. А потом позвонила и сказала, что хочу поговорить насчет Локи. Он и сообразил, куда дискетка делась. Там пароль был такой — Локи.

— Да, и на другой тоже. А как ты загнала его в муравейник?

— Да все под тем же старым добрым гипнозом. Вернее, под гипнозом он доехал до Лемболова и пришел к муравейнику. А там пришлось его слегка стукнуть. Очнулся с заклеенным ртом и привязанный к дереву. В муравейнике. Он меня не узнал, пришлось намекнуть.