Анатомия теургии (СИ)

Они отразили две атаки тяжёлой кавалерии элассийцев — не без потерь, но на холм врагу взойти так и не удалось. Будь среди них парочка конструктов вроде тех, что сейчас дымились грудами обломков у центра, всё могло получиться иначе. Но конструктов не было.

— Возьми тех парней, что Гирт прислал, и поставь там заслон. Нехорошо будет, если ублюдки выйдут к нам в тыл.

— Сделаю, командир.

— И найди мне какую-нибудь белую тряпку. Пожалуй, спрошу аудиенции у Красного Короля.

* * *

Это был конец. Тостиг не понимал, как враг смог так быстро разобраться, что к чему, и совершить тот манёвр с захватом его артиллерии — но это случилось. А когда подоспевшие на помощь мушкетёры Гирта расстреляли элассийских жандармов на склоне холма, надежды не осталось вовсе.

— Затихают, — угрюмо сказал силумгарский генерал. — Видать, наши в центре уже всё.

— Или артиллеристам помешала метель, — вздохнул Тостиг, всматриваясь вдаль. Правый фланг уже полностью скрылся в пурге, и он надеялся, что Эльфгар сумеет собраться и отступить. А ведь приди непогода на час раньше, и всё закончилось бы ничьей. По крайней мере, на сегодня. — Трубите отступление, герр Лейпек.

— Тогда вы отправляетесь с первым эшелоном, ваше величество.

— Нет. Я остаюсь.

Лейпек помедлил, будто желая оспорить это решение, но в конце концов молча кивнул и, развернувшись, пошёл к войскам.

Красный король так и остался стоять, глядя на подступающую метель. У него ещё оставались войска, можно было отступить и перекрыть дорогу через Андредский лес, но что с того? Север потерян. Гарольд добился своего, и весной пойдёт в новый поход. А он потерял всё.

Он будет смотреть в глаза Чёрному королю, когда тот появится, чтобы принимать капитуляцию. И так же гордо встретит палача Багрового Ордена, когда Джаана расскажет им правду о том, что случилось в форте.

Ему просто не оставалось ничего иного.

* * *

Конь пал, когда Эльфгар уже почти поверил, что выбрался. Он не заметил, как потерял свой отряд — просто очередной порыв ветра бросил снег в лицо, а когда утих, шериф остался один в белой мгле. Он продолжил путь, надеясь, что едет в нужном направлении — а теперь его путь закончился.

— Значит, время умирать, да? — Эльфгар попытался встать на ноги, но плечо отозвалось острой болью, и он повалился рядом с ещё тёплой тушей коня. — Как глупо…

Конь не ответил. Шериф с трудом приподнялся, устроившись поудобнее, и разрыхлил ногами снег. Да, это конец. Помощи ждать неоткуда, никто не придёт сюда в такую пургу. Какой же он был дурак, что пошёл в эту последнюю атаку…

— Одно хорошо, — проговорил он вслух — то ли коню, то просто чтобы хоть что-то сказать, — Деоринг остался в страже короля. Тоже опасно, если Тостиг проиграет, но и тогда он, скорее всего, сдастся. И Деоринг останется в живых.

Он помолчал, глядя, как труп начинает заносить снегом.

— Я думал, что смогу выбраться. Смогу увидеть страну единой и жить дальше. Знаешь, — Эльфгар посмотрел на конскую морду, — тебе я могу рассказать то, чего не рассказывал никому. Всё равно нас никто не слышит, правда?

Хотелось спать, и он знал, что это означает. Но всё равно продолжал цепляться за жизнь.

— Драугр. Деоринг — наполовину драугр… глупо, правда? Знай об этом Багровые, и его бы убили. Я бы и сам, наверное, убил бы, зайди превращение ещё дальше. Но теперь он должен выстоять, понимаешь? Он не превратится в чудовище. По крайней мере, внешне, — Эльфгар тихо засмеялся. — Жаль, что всё так закончилось. Слишком рано… слишком…

Ветер продолжал завывать, но шериф его уже не слышал. Склонив голову на грудь, он засыпал.

* * *

* * *

Фридрих ненавидел зимы. В его родных краях на юге Силумгара снег лежал, как положено, три месяца в году, а бывало, что и того меньше, но и этот короткий период вызывал у него неприязнь. Слишком холодно, слишком много снега и льда, слишком легко умереть. А он, хоть и жил войной, умирать не хотел.

И вот сейчас вся его ненависть слилась воедино. Завывал ледяной ветер, поднимал в небо всё больше и больше снега, и поди пойми, в какой стороне свои, а в какой — враг. Эскадрон силумгарских рейтар ушёл в метель и пропал, не успел Фридрих оглянуться, как остался со своим взводом — и думай-гадай, где сейчас остальные. Он уже не вспоминал об атаке, мысль была только одна: выжить. Потому всадники и шагали вперёд, надеясь, что однажды эта дорога закончится.