Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны расследования

23 ноября 1963 года, суббота

В Далласе уничтожение улик началось на следующий день после убийства. Через несколько часов после ареста мужа Марина Освальд вспомнила о «глупых фотографиях», которые она сделала на заднем дворе ветхого домика в Новом Орлеане, где их семья провела то лето. На фотографиях был запечатлен ухмыляющийся Ли, весь в черном, с винтовкой (приобретенной по почте) в одной руке и номерами газет The Militant и The Worker в другой.

В пятницу вечером, после того как сотрудники ФБР и полиции Далласа допросили Марину, ей позволили вернуться в дом Рут Пейн, ее тамошней приятельницы, немного говорившей по-русски. Марина, поразительно красивая 22-летняя русская женщина, которая вышла замуж за Освальда, когда он пытался перебраться в Советский Союз, жила у Рут несколько недель, пока Освальд в поисках работы жил сначала в Новом Орлеане, а потом и в других местах.

По возвращении домой она сразу же нашла фотографии, которые спрятала в альбом с детскими фотографиями, и показала их свекрови – Маргерит Освальд. Женщины были едва знакомы – Освальд всегда говорил, что ненавидит свою мать и отказывался с ней видеться, – и вот убийство заставило обеих миссис Освальд воссоединиться. Марина знала по-английски всего несколько слов.

– Мама, мама, – воскликнула она, показывая снимки свекрови.

По свидетельству невестки, фотографии младшего сына с винтовкой в руках произвели шокирующее впечатление на миссис Освальд:

– Спрячь их, – немедленно сказала она.

Марина засвидетельствовала, что поступила именно так, как ей было сказано, положив фотографии в свой ботинок.

На следующий день, в субботу, после того как Марину еще несколько часов допрашивали полицейские, свекровь подошла к ней и спросила:

– Фотографии, где они?

Марина показала на свои ботинки.

– Сожги их, – сказала Маргерит невестке (так об этом вспоминала Марина), – сожги немедленно.

И вновь Марина поступила так, как ей было сказано. В тот вечер ее и свекровь Секретная служба перевезла в маленький мотель «Экзекьютив-инн», неподалеку от аэропорта Лав-Филд. Марина рассказывала, что взяла фотографии и коробку спичек в ванную, положила фотографии в пепельницу, которую нашла в номере мотеля, чиркнула спичкой и поднесла пламя к краю одной из фотографий. Плотная фотобумага горела плохо, и, по словам Марины, ей пришлось использовать несколько спичек. Позже свекровь утверждала, что это именно Марина решила уничтожить фотографии. Но Маргерит Освальд находилась в том же номере и видела, как Марина сжигает фотографии. Маргерит призналась, что это она, а не Марина, спустила содержимое пепельницы в унитаз. «Я бросила обгоревшие обрывки снимков и пепел в унитаз, – рассказывала она позже, – и спустила воду. Мы не сказали друг другу ни слова».

Региональное отделение ФБР в Далласе

Федеральное Бюро Расследований

Даллас, Техас

24 ноября 1963 года, воскресенье

В те выходные некоторые документы стали исчезать и из материалов ФБР. Около шести часов вечера, в воскресенье, специальный агент ФБР Джеймс Хости был вызван в офис своего начальника Гордона Шэнклина, ответственного оперативного сотрудника регионального отделения ФБР в Далласе. Хости рассказывал, что Шэнклин пододвинул к нему листок бумаги, лежавший на столе²⁶.

– Избавься от этого, – приказал он, – Освальд уже мертв. Суда не будет.

Несколькими часами ранее Освальд был застрелен Джеком Руби в Главном управлении полиции Далласа; шокирующая сцена была показана по национальному телевидению в прямом эфире.

Шэнклин кивнул на листок бумаги и повторил свой приказ агенту Хости, 38-летнему человеку с квадратной челюстью, который поступил на работу в ФБР десять лет назад в качестве офисного клерка – традиционный карьерный путь для региональных агентов.

– Избавься от этого, – повторил Шэнклин.

Третий раз Хости повторять было не нужно. Он узнал этот листок – заявление, сделанное рукой Освальда, которое сам Освальд и принес в отделение ФБР в начале ноября, требуя, чтобы ФБР прекратило донимать его жену – женщину русского происхождения.

«Если вы не оставите в покое мою жену, я приму соответствующие меры», – было написано в заявлении, как позднее вспоминал Хости. Женщина, дежурный офицер, принявшая от Освальда заявление, говорила, что он произвел на нее впечатление «безумного и, возможно, опасного» человека.

Хости и Шэнклин прекрасно могли себе представить, что произойдет, если Эдгар Гувер узнает о существовании этого заявления. Оно доказывало, что Бюро имело контакт с Освальдом за считаные дни до убийства, что кто-то из Бюро лично контактировал с женой Освальда, что Освальд собственной персоной приходил в Далласское отделение ФБР. Попросту говоря, этот листок бумаги говорил о том, что Бюро, точнее, его сотрудники Шэнклин и Хости упустили шанс остановить Освальда до того, как он застрелит президента.