Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны расследования

На Арлена Спектера навалилось чрезвычайно много работы. Ему приходилось делать столько же, сколько всем молодым юристам в штате, а после внезапного исчезновения его старшего напарника Фрэнсиса Адамса – пожалуй, и больше. «Когда же я наконец повидаюсь с семьей?» – уже не вполне шутя спрашивал он коллег. Из девяноста трех свидетелей, дававших официальные показания перед комиссией в Вашингтоне, двадцать восемь вел Спектер¹. Он выслушал показания большинства государственных служащих и других лиц, ехавших в том кортеже в Далласе, а также практически всех врачей и других членов медицинского персонала больницы Паркленда и прозекторской в Бетесде. Спектер обязан был разобраться в мельчайших подробностях рассказов свидетелей, и, судя по протоколам их показаний, он всегда добросовестно готовился к разговору.

Коллег также восхищала готовность Спектера противостоять и председателю Верховного суда, и Рэнкину. Не всегда ему удавалось добиться своего: например, Спектер предлагал начать сбор показаний в Вашингтоне с тех, кто находился в непосредственной близости к президенту. По мнению Спектера, логично было бы в качестве первоочередного свидетеля вызвать вдову президента. «Начинать следовало с Жаклин Кеннеди», потому что никто не был к президенту ближе (в физическом или ином смысле) в момент его смерти.

В первые недели расследования Спектер подготовил список из девяноста вопросов, которые он намеревался задать бывшей первой леди. Вопросы он разделил на семь категорий, начиная с «События 22 ноября перед покушением»². Спектер считал, что Жаклин следует допросить обо всех моментах гибели ее мужа, включая выражение его лица (как оно запомнилось супруге) после того, как первая пуля пробила ему гортань. Вопрос 31: «Какова была, если была, реакция президента Кеннеди на первый выстрел?» Юрист также хотел получить ответ на занимавшую многих загадку: почему миссис Кеннеди, когда прозвучали выстрелы, попыталась выбраться на капот лимузина. «Этот вопрос представляет исторический интерес, и уже пошли некоторые домыслы», – писал Спектер Рэнкину, перечисляя возможные объяснения, в том числе предположение, что женщина попросту пыталась бежать «из машины от опасности и трагедии».

В марте Спектер заявил: он разочарован, но не удивлен решением не брать у миссис Кеннеди свидетельские показания на ранних этапах расследования и тем, что ее могут вовсе не допросить, поскольку Уоррен противится этому. «Председатель Верховного суда взял миссис Кеннеди под свое покровительство»³, – говорил впоследствии Спектер. Ему лично это казалось отвратительным примером двойных стандартов. Если бы в офисе окружного прокурора Филадельфии рассматривали обычное убийство, полиция в первые же часы после преступления допросила бы супругу жертвы, тем более что супруга присутствовала при выстрелах. «В делах об убийстве первой степени власти обязаны вызывать всех свидетелей, – утверждал Спектер, – поскольку они необходимы для установления истины». Теперь же выходило, что на данном следствии об убийстве вдова, вероятно, вообще не будет давать показания. «По моему мнению, ни один человек не находится настолько выше закона, чтобы его нельзя было вызвать для дачи показаний, – говорил Спектер. – И я не считаю, что миссис Кеннеди хоть на йоту выше других». Столь же упорно он настаивал на необходимости получить показания президента Джонсона. Его требовалось допросить в том числе и потому, что в Вашингтоне, в Далласе и других местах рождалось множество теорий заговора и некоторые из них предполагали, будто новый президент так или иначе замешан в убийстве прежнего. Спектер заявлял, что готов спросить Джонсона «в лоб», участвовал ли он в подобном заговоре. «При иных обстоятельствах он бы считался главным подозреваемым, – говорил Спектер впоследствии. – Не думаю, что президент Джонсон был причастен к убийству президента Кеннеди, но также не думаю, что этот вопрос не следовало и задавать».

Когда Спектер наконец начал собирать в Вашингтоне показания, двумя ключевыми свидетелями оказались агенты Секретной службы, которые находились в лимузине Кеннеди: первым он заслушал Роя Келлермана, ехавшего на правом переднем сиденье, а затем водителя Уильяма Грира. Обоих вызвали на понедельник, 9 марта.