Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны расследования

Дин позднее рассказывал, что, как он понял, Уэйд позвонил и президенту Джонсону, своему старому техасскому приятелю, и пожаловался на действия комиссии, Гриффина в особенности⁴. Этот сюжет просочился в далласские газеты, и те сообщили, что Гриффин «отозван» в Вашингтон.

Гриффин и сам мог бы предсказать дальнейшие события, основываясь на своем убеждении, что расследование по делу Руби в общей работе комиссии считалось побочным занятием. Услышав о панике в Далласе, председатель Верховного суда Уоррен встал на сторону Дина, а не Гриффина. Уоррен мог и не поверить в правдивость показаний сержанта полиции, однако он не хотел вмешивать комиссию в малоприятные публичные баталии с силовыми структурами Далласа. В начале июня Дина вызвали давать показания в Вашингтон, и председатель Верховного суда лично извинился перед ним. «Никто из наших сотрудников не имеет права заявить свидетелю, что тот лжет или дает ложные показания, – сказал Уоррен. – Это не наше дело»⁵.

Конфронтация с Дином пришлась на особо трудный момент в работе Гриффина и Хьюберта, которые начали уже сомневаться, дадут ли им завершить их линию расследования. Судя по собранным ими уликам, нельзя было исключить возможность того, что Руби – как-то, каким-то образом – был частью заговора с целью убийства Кеннеди или Освальда или же обоих. У Руби имелись несомненные, хотя и не прямые, связи с гангстерами, которые могли желать смерти президенту, чье Министерство юстиции объявило войну организованной преступности. «Он вел множество всяких дел с представителями преступного мира», – говорил Гриффин. А еще связь с Кубой. Годами Руби добивался участия в сделках с Кубой (по всей вероятности, в теневом бизнесе), а поэтому, вероятно, соприкасался с кубинцами – как со сторонниками, так и с противниками Фиделя Кастро, – которые могли быть замешаны в убийстве президента.

На исходе зимы Уоррен отказался от надежды закончить расследование в первоначально установленный срок, к 1 июня. Юристам комиссии назначили новый срок, 15 июня, для подготовки докладов, на основании которых предстояло составить заключительный отчет. Гриффин и Хьюберт не могли уложиться и в новые сроки. В марте они направили Рэнкину служебную записку с разъяснением, сколько им еще нужно проделать следственных действий: так и не были проверены все имена, телефонные номера и адреса, обнаруженные в доме Руби, никто не проводил тщательного анализа записей телефонных разговоров Руби и некоторых близких к нему людей, сделанных накануне убийства Освальда.

Сразу же после рабочего собрания в пятницу, 13 апреля, оба юриста обратились к Рэнкину с просьбой о помощи. По их оценкам, им требовалось еще трое следователей как минимум на месяц, и тогда они смогут завершить работу⁶. Они получили оскорбительный ответ: Рэнкин предложил им обратиться за помощью к телохранителю Уоррена, а больше, сказал он, свободных сотрудников у него нет.

На следующий день Гриффин и Хьюберт попытались взбунтоваться. Они послали служебную записку Рэнкину и Уилленсу с предложением вообще не затрагивать в заключительном отчете комиссии тему Руби и убийства Освальда. «Мы не считаем нужным включать связанные с Руби аспекты дела, – писали они. – Нет никакой возможности сделать эту работу должным образом так, чтобы она могла быть использована в заключительном отчете»⁷.

Они полагали, что комиссия сумеет дать общественности убедительное объяснение, почему решено было не касаться связанных с Руби вопросов, ведь ходатайство Руби об отмене смертного приговора все еще ожидало рассмотрения. «Если приговор Руби будет пересматриваться, а наш отчет окажется хоть в чем-то неблагоприятным для Руби, комиссия может подвергнуться справедливой критике за публикацию отчета, который нарушает права Руби на справедливый суд», – писали эти двое юристов. Для председателя Верховного суда использование материалов по Руби в отчете могло повлечь серьезный конфликт интересов. «Уместно ли, – спрашивали авторы служебной записки, – чтобы комиссия столь высокого уровня и авторитета составляла развернутое суждение о человеке, который подал на апелляцию и чье дело несомненно предстоит рассматривать Верховному суду?»

Уилленс отвечал холодно. Он велел подчиненным доделать работу, насколько это в их силах, и никакой помощи не просить. Не им решать, какие сведения будут включены в отчет. «Мы должны действовать так, как будто безусловно намерены что-то по этой теме предать гласности», – писал Уилленс⁸.